– Папа? – тихо произнесла она, заходя в кабинет Филиппа.
Однако в ответ ей не послышалось ни звука. Сильвия любопытным взглядом оглядела комнату. На столе короля стоял недопитый бокал красного брандо [22]. Какая удача! Сама судьба благосклонна к решению девушки! Осторожно оглядевшись, Сильвия быстро достала из-под платья флакон с неизвестной жидкостью и влила пару капель в недопитый бокал. Остальное содержимое она вновь спрятала в свое первоначальное убежище. «Только бы отец ничего не почувствовал», – вихрем пронеслось в голове девушки. Иначе он и не посмотрит на то, что она его дочь. Взглядом размажет ее по комнате. Пытаясь прогнать от себя дурные мысли, она торопливо направилась к двери. Вдруг Сильвия услышала чьи-то громкие шаркающие шаги. Спутать их с какими-то другими она не могла. Это были шаги Филиппа де Море Бустерса.
– О, черт! – испуганно прошептала девушка. – Что я скажу отцу? Старый проходимец с двухтысячным сроком правления в разы раскусит молодую колдунью. Вдруг ее взгляд скользнул по огромному деревянному шкафу, в котором могла поместиться ни одна армия солдат. Молниеносно приняв решение, девушка кинулась к нему и спряталась внутри. Шаркающие шаги отца остановились у самой двери кабинета.
– Только бы он не почувствовал мой запах, – страшные мысли вереницей промелькнули в голове испуганной девушки. Но, видимо, не почувствовав никакой опасности, колдун не спеша вошел в кабинет.
– Скоро я покину это насквозь прогнившее королевство, – довольно пробурчал он, потирая руки. – Неужели три тысячи лет назад я ошибся, и Эль Один остался жив, отгородившись от меня неприступной каменной грядой, поспешно позабыв о том, что камень не вечен. Если это действительно так, то встреча бывших друзей неизбежна, – ехидно добавил Филипп. По скрипу кресла было понятно, что он занял свое место за тем самым столом, на котором стояло злосчастное зелье, приготовленное его собственной дочерью. Но вдруг кресло заскрипело, старик снова поднялся. По телу молодой колдуньи пробежала мелкая дрожь. Неужели он что-то почувствовал… Неужели старый не потерял сноровку за такой долгий век…
– Фу, – облегченно вздохнула Сильвия, услышав, как отец снова занял свое место.
Вдруг острый слух девушки уловил резкий звон стекла и стук падающего на пол обмякшего тела.
– Вот и все! – прошептала она, улыбаясь во весь рот своими белоснежными зубами. – Пора попрощаться с папочкой. Как-то не хорошо будет дать ему умереть в неведении. Пусть знает, кто его превзошел.
Сильвия резко распахнула дверцу шкафа и вышла. Филипп де Море Бустерс лежал на полу. Его голова была резко запрокинута назад, из полу приоткрытого рта шла густая белая