Исключительно радушное ???083-084 границы. Система угощения их сводилась к тому, что они не переставали предлагать гостям каждое кушанье, стоящее или поданное на стол, до тех пор, пока гость не возьмёт и не попробует его. Никакие уверения, что гость сыт и больше есть не может, не помогали пока всё, что ни стоит на столе, не будет испробовано. Когда бываешь у них, всегда вспоминаешь «Демьянову уху». Такая хлебосольность Троневских привела к тому, что Голубева буквально бросало в холод и в жар, когда он слышал от жены, что они приглашены на вечер к Троневским. В конце концов он не мог выдержать такого «насилия над личностью» и часто стал сказываться больным, на вечер не ехал, а Л.П. уговаривал съездить одну.
В числе постоянных знакомых, посещение которых не тяготило Л.П., был граф Пётр Алексеевич. Узнав, что Голубев женился, в первое же воскресенье о н приехал его поздравить и познакомиться с его женой. О графе Петре уже говорилось выше. Он был высокого роста, представительный блондин с рыжеватыми бородой и усами. Имея светские манеры, знал европейские языки и недурно играл на рояле.
Познакомившись в Л.П., они много говорили о музыке, а уезжая, он просил разрешение приезжать на хутор, чтобы помузицировать с Л.П. в четыре руки. Впоследствии, он несколько раз заезжал в будни и Л.П., слушал её игру и играли вместе в четыре руки.
Хозяйственные работы шли на хуторе своим порядком, С метеорологической точки зрения весна стояла исключительная. Почти каждый день до обеда шёл тёплый дождь, а затем прояснивало и грело солнце. Хлеба и свекла дружно взялись. Давно здесь не видели таких густых и высоких озимых хлебов. Урожай намечался обильный. Был период вывозки навоза и подъёма под зябь.
Но на хуторе было неблагополучно с рабочей силой. Привезённая из Пензенской губернии артель летних рабочих татар совершенно утратила дисциплину. Бросали работу задолго до захода солнца, ссылаясь на необходимость молиться богу. Часто можно было в поле на пахоте застать такую картину: в бороздах стоят лошади, запряжённые в плуги, а около, на расстеленных платках стоят на коленях татары, усердно прижимают себе ладони ко лбу и кланяются в землю. И это тогда, когда каждая минута дорога. После моленья они уже считали для себя грехом работать и уезжали с поля. Каждый день приходилось приглашать из города врача, так как всегда несколько человек из них не выходило на работу, объевшись моханью (кониной) и корчась от боли.
Приглядываясь к их поведению, чувствовалось, что они что-то затевают организованно. Ждать пришлось не долго. Однажды, приблизительно через пять недель по приезде их на их хутор, выезжая утром на работу верхом, Голубева встретила вся артель татар на плотине пруда, направляясь в контору. Голубев сразу понял, что что-то затевается. Остановивши лошадь перед двигающейся артелью татар, Голубев спросил их: «Куда вы идёте, вместо