На Агнессу оглядывались, кто-то заговорил.
У Моссовета дыбились уродливые "баррикады".
Трибуна, флаг, простачок Гдлян на помосте, веселая отмашка «Ельцин! Ельцин! Ельцин! Россия!». Все были настроены на драчку, ощущалась молодая эротика и стремление получить ее в акте драки.
И вера, вера в истукана Ельцина!
На Красную площадь протискивались сквозь такой же металлолом в Историческом проезде. У Спасских ворот и на всей площади было необычно темно. Под часами, родными с детства, у недремлющей надежи-башни, словно возле матери, теснился народ.
Курили. Пьяных не было.
По головам пробегал прожектор. Разговаривали, слушали приемник о битве у телецентра. Вот появилась женщина оттуда, ее слова о трассирующих пулях, о ползании на коленях.
Зачем она была там? Зачем здесь
А я зачем? – подумалось Агнессе.
Полночь. Бой часов. Ясно, холодно, далекая-далекая полная луна. Гайдар призвал бдить всю ночь.
Агнесса поехала домой.
Наутро телецентр был освобожден, все правители поддержали Ельцина, а в Белом доме заперлись депутаты во главе с Руцким и Хазбулатовым.
Поначалу их наказали отключением воды и света, отчего в зале заседаний замелькали свечи. Потом прошел слух о предстоящем штурме Белого дома.
Ужасно.
И она поехала, чтобы не сидеть в квартире и вообще не сидеть.
Мимо станций «Баррикадная» и «Улица 1905 года» поезда пролетали на скорости, по платформам спешили крепкие люди в бронежилетах и касках. По Грузинскому валу шла толпа. Добрались. И впервые в жизни увидели цепи автоматчиков в касках, шлемах, бронежилетах, услыхали щелчки винтовок, очереди из автоматов, бухание дальних орудий. Белый Дом был близко, флаг-триколор и красные флаги пестрели под солнцем.
– Вы находитесь в зоне обстрела, опасно для жизни. Просьба разойтись, – разносился голос из мегафона. – Вы находитесь в зоне обстрела…
Но куда! Народ ни о чем не думал.
По Белому дому уже лупили из БТРов, видны были кучные светлые взрывы на самом здании. Острое удовольствие владело всеми, все было полно наслаждения: каски, автоматы, бронежилеты, цепи военных, автобусы, кайф от взрывов, выстрелов, от грохота проезжающих БТР. На этот раз толпа оказалась разношерстная, за-Ельцин и противо-Ельцин, много пьяных и праздных, женщины за 40 лет.
Были и молодые, хорошие парни, были и другие, будто червивые, с гнильцой, не такие спелые и чистые, как вчера на Красной площади.
– Разойдитесь! – кричал ОМОН.
Молодой мужик истерически распахнул руки.
– Стреляй, гад! Меня в Афгане не убили, стреляй в меня!
ОМОН, двое, ударили его по спине прикладом автомата, ловко нагнули, избили. Агнесса впервые видела такое. После этого ОМОН стал наступать, теснить толпу подальше, вглубь улицы.
– Очистить площадь!
Огрызаясь, отходили. Два невысоких автоматчика увлеклись, далеко прошли в толпе.
– Вы,