Мои глаза выражали восхищение.
– Ловко у вас получается.
– Не грусти, подрастёшь – так же будешь. Сколько себя помню, столько и лес валю… Так, теперь будем спускать к воде.
Дядя Лёня вонзил топор вдоль ствола и покачал вправо-влево:
– Нет, не пойдёт. Вырубим вагу.
Он подобрал нетолстую берёзу, срубил, сделал шест. – Попробуем. – Подсунул под бревно, покачал. Спустился к вершине, приподнял.
Бревно потихоньку сдвинулось. Потом ещё, ещё и как стрела полетело вниз, к реке.
Шум стоял адский. Вся тайга ревела.
– Слушай: если быстро затихнет, значит, застряло бревно. Придётся идти по следу – видишь, какая борозда осталась, смотреть, что там, где застряло. Если гудит дольше, я точно определяю, значит, на берегу. Слышишь – тихо. У реки. Пошли следующее дерево выберем. Это только первое, надо пятнадцать. До вечера успеем.
Дядя Лёня рубил, я лазил вокруг него по лесу. Он кричал: «Берегись», я лез в гору, очередной ствол уезжал со страшным шумом.
Уже под вечер сказал:
– Надо же, последняя лесина застряла. Давай передохнём да пойдём по следу. Отец, слышишь, пятнадцатую пустил.
Посидели прямо на камнях. Комары жрали без стеснения.
– Запомни: когда бревно летит вниз, невозможно определить, где оно пройдёт. Потому, пока последнее не ушло – никто вниз не спускается. Всякие случаи были.
Пошли по следу застрявшей лесины. Это была борозда глубиной на полствола. Спускались мы долго. Бревно застряло в грунте у подножия скалы, идущей по краю лога. Пришлось его отрубать от застрявшего конца и по новой спускать, изменив направление хода. Здесь мне с дядей Лёней пришлось вместе поработать вагами.
Только мы управились с бревном, продолжили спуск, как тайга загудела.
– Гена, в сторону, к скале! Отец у тебя ненормальный, ещё одну лесину пустил.
Я убежал к скале, а он стоял и смотрел на гору. Что он там видел – не знаю. Только я усёк, как огромная лесина проскочила между его ног, не задев его, и оставила под собой огромную борозду.
– Ну, сукин сын. Говорил же я ему: пятнадцать и вниз. Пусть спустится. Всё ему скажу, о чём думаю. Чуть не угробил. Видал, что делает, подлец?
Мы спустились к берегу. Наши бревна как попало валялись по всей округе, некоторые воткнуты в землю. Спуск крутой, они как летели, так и повтыкались со всей силы.
Отца долго не было. Мы поотрубали воткнувшиеся вершины.
– Завтра сколотим плот и пойдём.
Появился отец с потрескавшимися губами:
– Пить хочется. Едва добрался. – Сел на бревно, посмотрел на брёвна. – Ничего себе нарубил.
– Голову бы тебе отрубить, Женя. Договаривались – пятнадцать.
– Я и срубил пятнадцать.
– Получается шестнадцать.
– Виноват, просчитался. Во всяком случае, не хуже. У тебя одна печка, у меня две.
– Женя, чем ты думал, когда рубил свои лесины? Мало что берёзу, ещё такие толстые. Ты соображаешь, как их сплавить? По пути пороги, скалы, мели. Думаешь,