– Из нас с тобой много торчит. А в нем как будто бы ничего нет. Либо не осталось, либо не было изначально. Либо не нашлось места, куда все это можно было бы складывать. Хотя, карманы для кузнечиков у него все-же нашлись… Понимаешь о чем я?
– Не совсем.
– Ну. Не знаю, как-то пусто в нем что ли. Как в пластиковой кукле. Или младенце, который не видел и доли того, что ему приурочено. Я веду к тому, что он мог все забыть, ударившись головой или типа того. Может, контузия какая. Не зря у него шрам на животе.
– А если и вправду бог?
Я начала осторожно, не позволяя себе вступить наземь полной стопой. Может быть, и меня за контуженную примет – всякое же бывает, да?
– Всякое может быть.
– Вот и я так же думаю.
– Хочешь пить?
Я покачала головой.
– А я хочу.
Она вскочила и закатила кресло под стол. На нем лежали скомканные салфетки и недоеденный бутерброд, прям так, плашмя. Соус растекся, а луковые кольца вылезли за пределы территории хлеба, активно вторгаясь в территорию крышки стола. Я покачала головой, мол, ну и дела – и не то чтобы я не уважала лук (хотя, наверное, больше не уважала, чем уважала), но то, что я не уважала на все сто, так это сэндвичи без тарелок, всяких оберток и пленок – хуже только на столах, где лук и огурец выходят за рамки своих территорий.
С кухни послышался шум воды – наверное, она ополаскивала руки. Потом щелчок – обычная реакция старого холодильника – бум-бум и опять щелчок. Тишина.
– И все-таки, какая нам разница?
– Как какая разница?
– В мои планы не входило встречаться с богом нос к носу.
Она вошла в комнату и поставила на стол жестяную баночку «Dr. Pepper».
– А в мои, может быть, и входило.
– Рада за тебя.
Мы помолчали. Она опять выкатила кресло – черт бы ее побрал, думало кресло – поддела ногтем жестяную открывашку и потянула от себя. К бутерброду с луком и огурцом так и не притронулась.
– Как тебе сочетание?
– Не так чтобы вкусно. С ветчиной было бы самое то. Если бы я ела мясо, – успела добавить она, – или с говядиной. Было бы идеально.
– А почему ты не ешь мясо?
– Принципы.
Я подумала, что когда говорят слово «принципы», вопросы отпадают сами собой. И ты такой, ааааа, это те самые что ли? – ну раз принципы то ладно. И почти никто не уточняет, что же это были за принципы такие. Как будто одного слова было достаточно. Кто бы мог подумать – оказывается, отличное оправдание всему на свете. Что, даже в участке про них не спросят? А у них наверное свои тоже были. Так что нет, не спросят. Я подумала, спросить у нее про ее принципы или все-же не надо, и решила спросить.
– Их же все-равно убивают. Из-за твоих принципов трупов не становится меньше.
– И то правда. Но у человека всегда есть