Вторник не ответил, он явно не знал, что отвечать. Повисло тягостное молчание, а я подумал, что неплохо было бы найти воскресенье, может, получится познакомиться с ним поближе и даже съехаться, чтобы каждый день был воскресный, и на работу – никогда-никогда…
– …так кто же вы? – тоном, не терпящим возражений, спросил понедельник, сверля меня взглядом, – кто вы? Тот, кто отправил нас случайным людям, помимо всего прочего самому себе? Или тот, кто пытается уничтожить нас, чтобы не произошло что-то… знать бы еще, что? Или… а может, вы и есть воскресенье, которое мы никак не можем найти?
– А если я скажу вам, что правильны все три варианта? – спросил я.
– Ну, знаете, мы уже готовы поверить во все, что угодно… Но зачем вам пытаться нас уничтожить и одновременно спасти?
– Видите как… – я задумался, подбирая слова, – скажем так: я понял, что событие, которое произойдет, так сказать, во время меня, с одной стороны, конечно, будет величайшим, а с другой стороны приведет мир к настоящей катастрофе. Поэтому сначала я решил уничтожить всех вас, даже направил убийц по вашему следу… А потом спохватился, что все не так уж и плохо, что я напрасно боюсь того, что перевернет мир с ног на голову, ведь прогресс не остановить… И я пытаюсь спасти всех вас, рассылаю вас по случайным адресам, но второпях последним пишу свой собственный адрес и отправляю четверг самому себе…
– Так что же именно должно произойти во время вас, в воскресенье? – спрашивает пятница.
– А вы еще не догадались?
– Да… как-то нет. Перемещения во времени какие-нибудь открыли?
– Близко-близко, горячо-горячо, а если подумать?
– М-м-м… честное слово… не знаю…
– В тот день впервые успешно наделили сознанием… сам день. Дни перестали быть отрезками времени, оборотами земли вокруг солнца, они стали личностями, осознали сами себя… Сами понимаете, мир после этого уже не был прежним…
– И что вы думаете сейчас? – спросила суббота, которая была каждый день, – что вы решили, уничтожить нас… или дать нам собраться вместе?
Я еще раз оглядел их всех, представил себе мир, который никогда не будет прежним, и кивнул:
– Я дам нам шанс.
М-б-п-р
…ромб пропал…
…нет, не так, слишком уж сложно – м-б-п-р – надо как-то попроще, чтобы язык не спотыкался, как еще ромбы называют, а вот – бриллиант, бриллиант пропал… нет, тоже н-т-п-р, или вот, он называл себя даймонд, вот – даймонд про… нет, опять н-д-п-р…
Короче…
…короче, вы его знаете. Между месяцем и сердцем зажат маленький клочок жизни, мы называем его ромбом или даймондом.
Но ведь был же он, был, говорим мы им обоим, – месяцу и сердцу, ну был же, – а то сейчас начнут отпираться, а-а-а-а, не было ничего, а-а-а, это все легенды, не было никакого даймонда…
…ах да.
Да-да,