В глазах неистово запекло, а сквозь алый полумрак, я смог лишь схватить девчонку за горло, едва удержавшись, чтобы не выпустить огонь сквозь пальцы от взгляда, полного ненависти.
– Да…вай, Рой… у…бей…
Хотелось закричать. Докричаться, наконец, до её ума, но что стоил мир, когда в нём не было самого важного?
И как никто, я это понимал, а от того было тошно, что магическая помойка, с единственной могилой, мне всё равно оказалась важней.
Пускай и говорил о целых мирах…
– Уж лучше так… если не спасёшь.
Больше я её не слушал. У вскипавшей злости и отчаяния был лишь один выход, уже найденный под пряжкой привыкшими руками со всегда искусанным маникюром.
В такие моменты, я хотел, чтобы брат просто умер, но…
Задрав постиранное платье, я больше не думал ни о чём. Ни о Лере…
Ни о брате…
Ни о чёртовых мирах, но вновь, как и каждый год лишь молча внял её эгоистичным мольбам и впитал очередной сизо бурый ураган, с не обсохшими слезами прильнув за скопившимся соком невестиных цветов.
Мир 4
Я до сих пор не знал, как работал сизый ураган. То и дело он размывался в душное облако, всего на секунду обретая смутные черты круга из комикса про ведьмочек или чего-то вроде двери.
– Ну, с богом…
Не смотря на риск сгинуть без следа, желание миленького личика пересилило страх. Закрыв глаза и представив Леру, я оставил записку и щёлкнул пальцами.
В лицо со всей силы ударил жгучий ветер.
– Что за…?
Не успел я ступить и шага, как меня ушибло о землю и вздёрнуло вверх тормашками на охотничьей петле.
– Ты… снова?
На затылке сочилась кровь от удара о промёрзшую землю, но звёзды осыпались быстрее чем я думал, стоило размытой фигуре опустить приставленное к горлу копьё.
– Я ведь просила бежать и не возвращаться.
Мороз пробирал до костей, а кругом была лишь непроглядная лесная глушь, но в бликах костра я всё равно её узнал.
– Говорил, ведь, что не шучу. Вот и вернулся.
Хоть пламя финской свечи слабо разгоняло ночной мрак, пугая жаром лишь лёгкий звездопад с еловых крон, мне всё равно показалось, что Лера смутилась.
– Появляешься из неоткуда. Раненый, в странных шкурах…
Девчонка подцепила мой свитер краешком тяжёлого копья.
– Воруешь жареного кролика после перевязки, а теперь снова клянчишь у старшей охотницы клана руку и сердце? Хоть и чужак, но должно же было хватить недели в яме.
Лера с трудом сдерживала ухмылку, всё не унимаясь тыкать в чудаковатого красавчика пальцем. Благо, про красавца я зал не понаслышке, пережив ту злосчастную неделю лишь на сладостях от местных девчат, не смущавшихся клянчить за подачки глупых рожиц от диковинного гостя.
От того-то теперь и оставлял записки.
– Прости за дерзость, красавица, но такую охотницу встречают раз в жизни. Уж поверь, ради тебя я пересёк уже тридцать миров, так что серьёзен, как никогда.
– Снова за свои сказки? Миры… ради тебя…
Помрачнев,