– Какие-то новости от моего брата?
– Нет. Это по поводу путешествия в Улей.
Дядя Нуолан раскурил трубку и выдохнул через нос струю золотистого дыма, от которого у Дэйкири зачесалось в горле, но она сделала усилие, чтобы не закашлять. Сейчас как никогда нужно было выглядеть по-взрослому. Старейшина молчал, и Дэйкири решилась продолжить:
– Я хорошо говорю на языке чтецов и хочу поехать в Пасечноярь вместе с Куобахом и Эрханом.
Дядя Нуолан снова выдохнул и удивлённо поднял бровь.
– Зачем это?
– Я хочу увидеть Улей, узнать, как живут чтецы. И… Я не доверяю чужаку, не хочу, чтобы он отвертелся от своего долга.
– Думаешь, твои кузены не справятся с мальчишкой? – дядя прищурил немигающие глаза.
Смотрел он хитро, но по-доброму, поэтому Дэйкири приободрилась и продолжила:
– Справятся. Но со мной им будет легче, я не стану обузой! Я уже изучила его повадки. К тому же кузены плохо говорят на ярском, и им может понадобиться переводчик.
– Это похвально – твоё желание повидать мир и помочь братьям, но ты же ухаживаешь за бабушкой Томань?
Дэйкири вздохнула.
– Я очень люблю бабушку, и мне горько оставлять её, но, думаю, Хелла и Инги присмотрят за ней. Кроме того, дорога до Улья не так длинна, мы вернёмся ещё до первых дней лета.
Старейшина вновь выдохнул густую клубящуюся тучу дыма и призадумался.
– Что ж, если отец отпустит тебя, отправляйся с братьями.
Дэйкири чуть не завопила от радости, но вовремя набрала в щёки воздуха и улыбнулась со спокойным достоинством:
– Ты поговоришь с ним?
Дядя Нуолан неопределённо кивнул, и Дэйкири поднялась с подушек, решив, что беседа окончена. Старейшина всё молчал, и она направилась к выходу, но в дверях обернулась, кое-что вспомнила и исподлобья зыркнула на всё ещё курившего дядю:
– А, ещё… Насчёт Лилёк… Мальчик предлагает заплатить и за неё.
Алекс. Деревня Меркитасиха.
Весна то пригревала, то обдувала ледяными ветрами, но день за днём солнце забирало своё у зимней ночи, и становилось теплее. Как раз в одно такое ветреное и солнечное утро, я уже привычно запихивал Лилёк в шубу, которая стала настолько ей мала, что рукава едва доходили до локтей. На убой откармливают!
Мои труды привели к успеху, и через минуту Лилёк оказалась утрамбована в доху; отвернувшись от Соплежуйки, я наткнулся на Дэйкири, пробравшуюся в наш запечный угол. Она казалась взволнованной, а в руках сжимала копьё.
– Собирай вещи и идём, – скомандовала девчонка.
Я не сразу поверил в то, что происходит. Собирать мне нечего. Укулеле давно отобрали, так что осталось только прихватить шапку. Цапнув Лилёк за капюшон, я поднялся по лазу вслед за дикаркой.
Около входа в нору оживлённо толпились деревенщины: собралась вся семья Дэйкири, и ещё несколько незнакомцев окружали небольшую повозку,