– Ничего она не сжигает, – пробормотал Уэйд.
– То есть как? – вскинулся Макензи, словно порываясь вскочить.
Уэйд выразительно повел стволом излучателя.
– А вот так, – отрезал он. – Нелли ничего не сжигает, поскольку не в состоянии что-либо сжечь, и вы тоже, потому что я забрал оба огнемета. Вездеход не тронется с места, я о том позаботился. Так что лежите спокойно, и никаких глупостей.
– Вы оставили его без одеяла? – проговорил Макензи, показав на Смита.
Уэйд кивнул.
– Вы хотите, чтобы Смит умер? Без одеяла у него нет ни малейшего шанса выкарабкаться. Одеяло вылечит его, накормит, согреет…
– Вот еще одна причина, по которой нам следует как можно скорее договориться между собой.
– Ваше условие – чтобы мы оставили в покое деревья?
– Совершенно верно.
– Нет, не пойдет, – прошептал Макензи.
– Когда передумаете, позовите меня, – сказал Уэйд. – Я буду держаться поблизости. – С этими словами он спрыгнул на землю.
Смит отчаянно нуждался в тепле и пище. За час, который прошел с той поры, как его лишили одеяла, он очнулся, и у него началась жестокая лихорадка. Макензи сидел на корточках рядом с ним и старался хоть как-то облегчить страдания товарища. Стоило ему подумать о том, что ждет их впереди, как его захлестывала волна ужаса.
В вездеходе не было ни продовольствия, ни средств обогрева, ибо ни в том, ни в другом не возникало необходимости, пока люди имели при себе живые одеяла. Но теперь одеяла неизвестно где! Макензи отыскал аптечку первой помощи, перерыл ее снизу доверху, но не обнаружил ничего такого, что могло бы помочь Смиту: ни обезболивающих, ни жаропонижающих. И в самом деле, зачем нужны таблетки, когда их с успехом заменяют живые одеяла? Что касается тепла, можно было бы использовать атомный двигатель машины, однако мерзавец Уэйд снял механизм запуска. Между тем снаружи сгущались сумерки; значит, вот-вот похолодает, а для человека в положении Смита холод означает смерть.
«Если бы я только мог найти Нелли», – подумалось Макензи. Он попытался разыскать ее, пробежал около мили по краю Чаши, но никого не встретил, а отойти дальше от вездехода не отважился из-за страха за Смита.
Смит что-то пробормотал. Макензи нагнулся к нему, надеясь разобрать слова, но надежда оказалась тщетной. Тогда он встал и направился к люку. Перво-наперво необходимо тепло, затем пища. Тепло, тепло – что ж, открытый огонь не лучший способ согреться, но когда все прочие недоступны…
Впереди замаячил прицеп с музыкальным деревом, повернутым корнями к небесам. Макензи сломал несколько сухих веток, решив, что они пойдут на растопку. А вообще, придется разводить костер из сырой древесины. Ничего, до завтра как-нибудь протянем, а там, глядишь, подвернется побольше сухостоя.
Музыкальные деревья в Чаше настраивались на вечерний концерт.
Вернувшись в машину, Макензи достал нож, аккуратно расщепил сухие ветки, сложил их на полу