Кто сможет старинные песни забыть,
Тот новых мелодий не сложит.
Ты древний напев непокорной земли
Сберег нам для сакли просторной.
Тропинка твоя, Казияу Али,
Навеки останется торной.
Ты нас, как садовник, любовно растил,
Мнил шумную славу обузой.
И сам мастерил, и с улыбкой дарил
Нам столько певучих кумузов.
Бывало, лишь дом разберут земляки,
Спешишь ты, как праведник в Мекку,
Чтоб гвозди сухие найти на колки,
Бруски постарее – на деку.
У нас говорят:
«И былинка – струна,
Коль песни душа захотела».
У нас говорят:
«Не слышна и зурна,
Коль сердце не вкладывать в дело».
По цвету вино узнает тамада.
Взяв дерево в чуткие руки,
Ты песню угадывать мог без труда
В обычной чинаровой чурке.
Ты тело платана любовно ласкал,
Искал в его кольцах детали.
Кумузы из рук ты, как птиц, выпускал,
Чтоб к людям средь скал долетали.
Пусть помнит кузнец, начиная клинок:
Однажды сверкнет он из ножен.
Кто сделал кумуз, тот надежду сберег
И радость людскую умножил.
Надолго простившись с родимым селом,
По тихим дорогам и бурным
Заветный кумуз ты возил за седлом,
Укутав, как девушку, буркой.
Казак[8] – это сердце кумыкских степей,
И споры об этом излишни.
А ты же, всей песенной сутью своей,
Биение жаркое слышал.
Ты слышал дыхание нашей земли
И щедрую душу народа.
Ты сеял добро, Казияу Али,
Пусть нет тебя с нами,
Но годы прошли —
И щедрыми выдались
Всходы.
Землетрясение и собака
Перевод Г. Ладонщикова
В горах Дагестана,
Вблизи Ахатлы,
Где с тучами рядом
Летают орлы,
Где луг на ковер
Разноцветный
Похож,
Расположился
Временный кош.
Овцы паслись
У подножья горы,
Собака скрывалась
В тени от жары,
А возле кошары
Малышка
В коляске
Сосала пустышку…
Вдруг камни с горы,
Грохоча, полетели.
В земле появились
Провалы и щели.
Земля,
Что дремала веками,
Дрожала, тряслась
Под ногами.
Буйвол от страха
К реке прибежал,
Волк заметался,
Гриваст и поджар,
Не знал, где найдет он
Спасенье
От ужаса
Землетрясенья.
Коляска качалась
Туда и сюда.
Момент – и случится
С ребенком беда:
Рядом расщелина —
Страшно смотреть.
Коляска в расщелину
Может слететь!..
Ребенку