Холодная ярость Хейки выглядела страшнее самой эмоциональной реакции Райнера. Он умел запугивать хладнокровием не хуже старшего брата, предпочитавшего не сдерживаться в своих высказываниях и способах наказания. Элисон на это не стала отвечать, но вампиру ответ и не требовался.
– Еще раз, – сказал он, касаясь указкой нот. – С самого начала.
Это было тяжело – вновь собраться с силами после произошедшего, – но ничего другого ей не оставалось. Элисон вернула пульсирующие от боли и раскрасневшиеся от ударов пальцы на клавиши инструмента. Превозмогая боль, она начала произведение заново. Все свои ошибки девушка учла и во второй раз не повторила ни одну из них. Хейки внимательно слушал ее игру и даже не догадывался, каких усилий ей стоит сейчас нажимать на клавиши и воспроизводить эти чудесные звуки. Закончив, младшая Ричи зажала покалеченные пальцы у себя между ног. Так становилось немного легче.
– Вот умница, – заключил вампир. По тону его голоса Элисон определила, что он остался очень доволен тем, как она сыграла в самом конце. Хейки положил указку на крышку инструмента. Но то, что основное средство наказания вампир убрал, не означало, что он не может использовать что-то другое. Жизнь со старшими Ричи предполагала каждодневное ожидание какого-то подвоха, поэтому расслабляться в этом доме не следовало никому.
– Ведь можешь, когда захочешь. – Он подсел к ней, отчего Элисон напряглась еще сильнее. – Что с тобой такое, милая? Ты что, плачешь?
Ее до глубины души поразил его удивленный тон. Как будто он не понимал причин ее слез или просто предпочитал их не замечать. В ответ на его вопрос Элисон покачала головой, тем самым пытаясь сказать, что все в порядке. Тогда вампир снял очки и прикоснулся к ее плечу. Сквозь легкую ткань платья девушка ощутила холод его руки и скривилась. Хейки обратил на это внимание, но руку не убрал.
– Не злись на меня, – тихо проговорил он. Его голос заметно смягчился, стал более ласковым. – Ты дорога мне. Я желаю тебе всего самого лучшего, разве ты не видишь?
Хейки демонстративно обвел свободной рукой помещение, словно все, что здесь находилось, принадлежало ей. Элисон и в этот раз промолчала: ей нечего было сказать. Каждый из братьев говорил, что желает всего самого лучшего для нее, но у младшей Ричи существовало свое понятие, что значит лучше. Вечные издевки, оскорбления и крики туда не входили. Хейки несильно сжал ее плечо и прошептал на ухо:
– Посмотри на меня.
Делать это ей хотелось меньше всего, и Элисон едва сдержалась, чтобы не отказать вампиру в его просьбе. Любой жест и взгляд с ее стороны старшие Ричи могли расценить как неслыханную дерзость, но девушка подчинилась воле брата, как это делала всегда. Элисон посмотрела ему в глаза.
– Я