К сожалению, это не принесло никаких результатов.
– Нет, – таков был ответ вампира.
Вот и все. Элисон не стала упрашивать его передумать. Как и всегда, она принимала любое его слово и решение, даже если была категорически не согласна. Уважительно кивнув брату на прощание (и по-прежнему избегая зрительного контакта с ним), младшая Ричи покинула столовую.
По дороге в учебный кабинет она думала о прибывших вчера родственниках. Сердце Элисон было не на месте, когда она вспоминала подслушанный за дверью разговор Хейки и Райнера. Девушка переживала, что братья на самом деле замыслили плохое, и опасалась самого худшего развития событий – убийства Таты и Дарвина. И все же кое-что не сходилось с ее некоторыми выводами. Если старшие Ричи действительно собирались избавиться от родственников в самом начале, зачем они вообще разрешили им остаться в поместье? Проще всего было выгнать их на мороз – и дело с концом. Элисон не зря беспокоилась, потому что подозревала: что-то здесь не так. И то, что братья не захотели поселить сестер рядом, и то, что теперь Райнер запретил ей увидеться с Дарвином и Татой, – все это уже говорило о многом.
До начала занятия оставалось не так много времени, но Элисон успела вовремя. В прошлый раз она действительно опоздала, и в том была заслуга самого Хейки, который сначала перенес занятие на полчаса позже, а затем резко передумал и вернул все назад. Сделал вампир это шутки ради, как он потом ей объяснил. Но шутки шутками, а Элисон получила свое наказание очень даже по-настоящему. Ее снова лишили походов в любимую библиотеку, и на этот раз – на целую неделю, потому что «учеба не прощает опозданий». После того случая она старалась приходить на занятия пораньше, чтобы успеть сориентироваться на случай нового приступа веселого настроения у Хейки.
В кабинете младшая Ричи не обнаружила ни самого брата, ни каких-либо следов его присутствия. Она не любила здесь находиться. Отделка светлым мрамором от пола до потолка не помогала сильнее любить искусство. Тут не ощущалось уюта, и само это место нельзя было назвать таким, где хотелось бы остаться надолго. От стен и пола шел холод, который не могли развеять десятки свечей.
Элисон прошла вглубь комнаты. Тишина не давила, но и не приносила спокойствия. Иногда младшей Ричи хотелось побыть одной, чтобы привести мысли в порядок и выбросить из головы обидные слова братьев, их несправедливые обвинения, различные колкости и даже комплименты. Она миновала фортепиано, на котором училась играть вот уже третий год подряд, затем прошла мимо скрипки в черном футляре, которую Хейки прислонил к ножке кресла. На этом инструменте ей только-только предстояло научиться играть, и девушка с ужасом и трепетом ожидала первых занятий по скрипке. Воспоминания о начале игры на фортепиано все еще отзывались болью в ее сердце… и пострадавших пальцах.
Учебные