Вот школьницу Лену, принимают в пионеры, а она все недоумевает, почему же Ленин ее дедушка, потому что она и есть Лена, или же какие еще тайные причины имеются. Вот товарища Иванову исключают из комсомола за очередную прогулку по Интуристу, там в тот день была облава, вязали всех подряд. Вот Лена-невеста учит сопротивляющегося фон Штольца писать русские слова русскими же буквами, но не шутки ради, а по велению работников ЗАГСа, к другим языкам и алфавитам не приученным. А вот и сама свадьба, точнее, обряд торжественного бракосочетания. Очень трогает наглухо заученное обращение обрядовой старосты, которая сначала предупреждает о том, что «советская семья – это ячейка социалистического общества», а потом, с дуру, сама не слыша текст, желает фон Штольцу с супругой отдать все силы построению светлого коммунистического будущего. Фон Штольц шуток не ценит и начинает решительно отказываться от великолепных возможностей на этом поприще, едва не сорвав церемонию. Холодный, сверлящий взгляд работницы ОВИРа, никак не желающей смириться с завистливой мыслью о том, что импортный миллионер женился на какой-то там недо… Ее же жалкие попытки отправить Ленку в Швецию. Вежливые намеки о существовании все в той же Европе двух стран с похожими названиями, но различным местоположением и государственным строем. Географическое озарение работницы ОВИРа. И, наконец, как итог всех мучений, Государственная Граница Союза Советских Социалистических Республик. Длинная полоса свежевспаханного поля, освещенная сильными, ищущими лучами фосфорно-зеленых прожекторов, колючий мирораздел, комсомолец на вышке.
Ленке стало смешно от собственных мыслей, что не укрылось и от адвоката, который с надеждой поинтересовался, а не он ли так развлек даму. Дама неожиданно призналась ему в своем запроволочном происхождении, и тут же почувствовала к себе экзотический интерес. Куча вопросов, ответы на которые она так старалась забыть, мучительно падали на нее, как холодные капли из незакрытого крана. Комната пыток, каземат номер восемь лабиринта, именуемого собственным мозгом, вот она, Ленкина болевая точка, вот она ее слабинка.
Стараясь не сильно возбуждаться, и неприлично ругая себя за свои откровения, она прилагала все усилия, чтобы как можно скорее и лаконичнее ответить на вопросы, тщетно пытаясь сменить тему. Но, видимо, садизма месье в себе не таил, поэтому вскоре оставил в покое Ленкино прошлое, и перешел к настоящему.
В настоящем его почему-то тянуло на пляски (опять все та же проклятая пословица, только здесь ее почему-то понимают буквально), он приглашал charmante Hйlиna в эксклюзивный клуб на танцы. Сославшись на легкое опьянение (это от двух