пребывание в нём. Но парадоксально, ее охватило удивительное спокойствие и умиротворение. Пройдя вновь по комнате, и даже не пытаясь из нее выйти, покричать, зовя на помощь, или затаиться, она увидела кубок, в котором искрилась золотистая жидкость, удивительно ароматная. Она почувствовала, что это ее кубок и смело отпила из него. Вкус напитка был непередаваемо великолепен. Легкое от выпитого подобие опьянения пробежало приятной тёплой волной по ее телу, и, задержавшись в голове, вызвало целый ряд смутных ассоциаций. Лена вдруг поняла, что она наконец-то у себя, она здесь дома, она хозяйка, она в радости и безопасности, что она в Атлантиде. Она ещё раз подошла к зеркалу полюбоваться своим отражением, которое показалось ей почему-то особенно прекрасным и каким-то необычным, хотя в чём состоит эта необычность, она не знала. Инстинкт или память подсказали ей подойти к стене и положить палец в одну из выемок, ранее казавшуюся ей неземным рисунком. Почти тотчас же одна из стен растворилась, и на пороге появился загорелый, мускулистый, златовласый юноша в полупрозрачной тоге того же материала, что и одеяние дамы. Он был высок и прекрасен, его огромные, несоразмерные с лицом глаза сияли ярким синим светом, делая все остальные черты малоприметными на фоне этого сияния, хотя ей удалось отметить их некоторую необычность. Поза его выражала внимание и готовность принять её. В ту же секунду Ленка поняла, что перед нею ее муж, нежный, чувствующий, всегда способный понять все ее желаниям, ибо они оба были, по сути, одним и тем же существом, двумя половинками единого целого, чьи тела раздельны, но мысли и души слиты воедино. Именно таким был закон великой Атлантиды, закон единения и созидания, не знающий раздоров и противоречий. Они не сказали друг другу ни слова, однако их взгляды смешались, наполняясь лаской и любовью. Мысли их снова стали едины, ликуя от этого единения, радуясь счастью вновь обрести друг друга. Это была любовь, большая, чем любовь, когда неведомы страхи, сомнения, неверия, когда с тобой твоя вторая жизнь и часть, единение с которой – величайшее из благ. Ленка опять отхлебнула из легкого и прочного бокала, муж приблизился к ней, чтобы заключить её в объятья, дополняя духовную природу физической. Он был великолепно прекрасен и грациозен. Елена точно знала, что никогда в ее нормальной жизни таких лиц не видела, всё ещё не понимая, в чём же точно состоит необычность его, равно как и ее лица.
