– Я здесь, чтобы передать Ее Святейшеству просьбу, – с некоторой кротостью в голосе сказал священник.
– Просьбу? От кого это?
– Ваш Цветок изволил.
Новый неофициальный титул нашего прекрасного принца Дали. «Цветами» именовались все наложники и наложницы в гареме. В официальном порядке, конечно, «Наложник/Наложница» или «Супруг/Супруга», но если называть их Цветами, то ничего от этого не поменяется.
– Чего же он хочет? – я заинтересовалась сказанным и захотелось исполнить все, чего бы мой «любовник» ни пожелал.
Это связано, пожалуй, с тем, что впредь Нимэль – подданный чуждого ему королевства с странными для него обычаями и характером местного общества. Не мне говорить, как тяжело мальчику, но в моих силах хотя бы помочь ему обустроиться на новом месте, ведь обратно в Дали путь тоскующему принцу впредь заказан. Это совершенно точно.
– Ищет встречи.
Ох, и что же ты ему наплел? Что для нанесения визита сивилле одного желания мало? Что нужно поглядеть в лунный календарь и рассчитать вероятность успешного разговора на гадальных картах под звездным небом? Или сказал, что я занята настолько, что научилась питаться святым духом? Узнаю – мокрого места не оставлю. Не хватало еще, чтобы ребенок задохнулся от одиночества. Нет, в моем дворце имеются молодые прислужники (полно, и все, как один, бестолковые), которые смогут его развлечь, но будет лучше, если это буду я. Потому что всей этой прислуге нет моей веры.
Вцепившись пристальным взглядом в противное лицо Клауда, я крайне понятливо намекала, что лучше бы ему поостеречься и пересекаться с Нимэлем как можно реже, а при встрече – молчать, как покойник. В ответ же священник выдал мне очевидно фальшивую улыбку.
И что же мне с тобой делать?
– Поняла, – я и сама улыбнулась, да так, чтобы слуга увидел во мне собственное отражение.
Что ж, с утренними сюрпризами покончено: я прошествовала в храмовую молельню, чтобы исполнить обряд перед Священным Писанием. Та еще заморочка, но жаловаться я не смела, ведь в стародавние времена всю эту тяжеленную книгу учили наизусть, от корки до корки. Мне еще очень и очень свезло, что требовалось всего лишь поклониться одиннадцать раз, испить святой воды и сказать: «Аминь».
После этого я могла быть свободна, но вечером придется возвратиться, чтобы сделать все то же самое. На выходе я проводила взглядом парочку священников в белоснежных одеяниях, неспешно передвигающихся по прохладному коридору, задумавшись о встрече «гостей». Идти в молельный зал, в котором мне повезло «тухнуть» несколько дней, не хотелось. Если подумать, то Клауд как-то обмолвился, что на территории храма имеется беседка, в которой отдыхает знать во времена визитов. Чем я не знать, чтобы посетить это чудо?
Решительно оглянувшись,