Она никогда по доброй воле не являлась в кабинет начальства. Но сейчас понимала, что откладывать свое известие нельзя. Она задержала дыхание, затем резко выдохнула и шагнула в кабинет Гурова.
Начальник отдела путешествий что-то самозабвенно рассматривал на экране монитора и не сразу оторвался от этого занятия.
Марина приблизилась к его столу:
– Максим Анатольевич!
– Да, Марина, – рассеянно откликнулся тот, продолжая что-то править в компьютере.
– Максим Анатольевич, – повторила Томина, чтобы выиграть время и собраться с духом.
Редактор вынырнул наконец из своего занятия и поднял взгляд:
– Хорошо, что зашла. У меня тут для тебя как раз работенка есть…
– Да-да, я все сейчас сделаю, но я пришла просить у вас отпуск.
– Отпуск? – удивился Гуров. – Сейчас? Зачем?
– Я уезжаю… через месяц… в Мексику, – доложила Марина, немного запинаясь.
– В Мексику, значит, – воспринял информацию Максим Анатольевич, – через месяц. Ага! А что там у тебя?
Девушка растерялась:
– В каком смысле?
– В таком смысле, что зачем ты туда едешь?
– Я просто так туда еду.
– А-а, понял, просто так…
Начальник смотрел на нее изучающе, и было не понятно, как он относится к ее намерению. Только чуть насмешливые искорки прыгали в его, казалось бы, серьезных карих глазах.
Марина почуяла иронию. И тут ее прорвало:
– Мексика – страна моей мечты. Я всю жизнь мечтала туда попасть. И сейчас так получилось, что я должна туда поехать. Либо сейчас, либо никогда. Я уже и билет взяла. И не отговаривайте меня, и не препятствуйте мне. Дайте мне, пожалуйста, отпуск. Или за свой счет. Или увольняйте! Мне все равно!
Она вдруг испугалась резкости своего тона. Гуров ведь нормальный мужик, умный, спокойный, интересный. В свои тридцать семь лет он много поездил по стране и по странам. Подтянутый, высокий, со спортивной фигурой – результат его активного образа жизни. Он отличался особым редакторским чутьем на увлекательный материал, время и место его подачи. Он и сам блестяще писал, с тонким юмором, ясно формулируя мысли, емко высвечивая самое важное в не самом длинном тексте. В общении с подчиненными всегда был сдержан, дружелюбен. Ругани предпочитал иронию. Сильное недовольство чьим-либо поведением или качеством работы выражал саркастическим замечанием.
Марина мысленно съежилась, ожидая выброса язвительных стрел Гурова, прекрасно осознавая, что сейчас как раз тот самый случай.
Максим Анатольевич окинул девушку оценивающим взглядом, перевел глаза на монитор, от которого та его зачем-то оторвала,