– Здесь, наверно, снимали «Аватар», – прервала Марина его размышления. – По крайней мере, мысль о жизни людей на деревьях точно родилась здесь. Это же не дерево, а целый город!
Саша кивнул.
– Оно единственное?
– Думаю, такое огромное единственное. Во всяком случае, самое знаменитое. Здесь в Эль-Туле еще растет его сын. Он моложе и, соответственно, изящнее.
Марина улыбнулась.
– По сапотекской легенде, этого гиганта посадил примерно полторы тысячи лет назад жрец бога ветра Эхекатля, одного из воплощений Кецалькоатля, – начал рассказывать Александр. – По другой версии, такие деревья, мексиканские таксодиумы[25], отмечали стороны света…
– Розу ветров? – подхватила Марина. – Опять ветер!
– Розу Ветров… Скорее, опять Ветров, – мрачно хмыкнул Саша.
– Вот видишь, опять совпадение! – воскликнула девушка.
Она окинула взором ствол исполина, достигавший, согласно официальной информации, четырнадцати метров в диаметре, и заговорила таинственным голосом сказочника:
– И налетел сам Эхекатль своими могучими ветрами, и собрал воедино целые кипарисовые леса, и срослись они стволами, и родилось это невообразимое дерево в самом сакральном месте!
– Еще его называют Древом познания. Присмотрись, и ты увидишь разных представителей животного мира и природы в его стволе и кроне.
Огромные ноги гигантских слонов мерещились в стволе. Уродливые старческие наросты роднили его со сказками про троллей. Неожиданно ствол превращался в монолитную деревянную крепостную стену, выставляя непреодолимую преграду для защиты своих обитателей.
– Время… – тихо и весомо заключил Беловежский свои мысли о Борхесе.
– Да-да, ты прав, пора ехать, – заторопилась Марина, не зная Сашиных мыслей и по-своему истолковав его слова. – Вокруг этого дерева можно бродить вечно.
Дерево Эль-Туле манило, притягивало, завораживало и наводило на размышления. Они просто молча блуждали взглядом по могучему воплощению времени, вечности и бесконечности. Дерево – это тайна жизни и времени, олицетворение единства и многообразия мира, один корень, порождающий множество жизненных путей, и каждый путь несет право выбора.
– Вечность и бесконечность, – вздохнул Александр.
Беловежский любил небольшой ресторанчик «Эль-Мирадор». По возможности он приходил сюда ужинать. С террасы открывался потрясающий вид. Море веселых разноцветных огней большого города разлилось в темноте, вся Оахака у ног. По освещенным башням соборов он угадывал улицы, с высоты наблюдал за маленькими юркими машинками. «Мы кладем