‒ Можно сначала пару звонков сделать? ‒ попросил Вовчик.
‒ Посоветоваться хочешь? ‒ догадливо поинтересовалась она, протягивая телефонный аппарат.
‒ Вроде того, ‒ полистав записную книжицу, Вовчик набрал номер знакомого редактора.
‒ Он уже давно здесь не работает, еще зимой всю редакцию отдела уволили, ‒ холодно ответил на другом конце провода незнакомый женский голос. В трубке раздались отрывистые короткие гудки.
Вовчик почувствовал, как поплыла почва под ногами.
"Можно, конечно, попробовать дозвониться кому-то из этих приятелей домой", ‒ растерянно подумал он.
Но чутье подсказывало, что делать этого не следует. Похоже, и здесь перестройка успела пройтись широким асфальтовым катком, и теперь вместо участливых бесед и ожидаемой поддержки будущей книги придется выслушивать жалобы на столичное житье-бытье, а может, кое-что и похуже: последуют расспросы с пристрастием, где он пропадал последние полгода. Ладно бы, книгу писал, но ведь и не приступал даже. И просьба устроить внештатником окажется неуместной, а без источников дохода на вольных хлебах долго пребывать опасно.
"Лучше воспользуюсь пока предложением этой дамы, все-таки, вместе с какой-никакой работой бесплатное жилье предлагает, ‒ решил Вовчик. ‒ Разберусь до нового года, что, к чему, а там видно будет".
‒ Я согласен, но мне и прописка может скоро понадобиться, ‒ нерешительно сообщил он Лидии Павловне, беря ручку.
‒ Поработай с месяц, зарекомендуй себя, там придумаем что-нибудь. А сейчас пойдем, каптерку покажу, в которой ночевать будешь. Она в таком же подвале. Это бомбоубежище, оно еще с послевоенных времен сохранилось. Только уговор, на работе не пить, даже пива, наш начальник ‒ бывший военный и этого не любит, и женщин с улицы к себе не водить.
Вовчик послушно кивнул.
‒ Мне даже как-то, неловко. Только утром познакомились, а Вы так заботитесь, будто мама родная, ‒ нерешительно произнес он.
‒ Больно ты на моего сына похож, такой же неприкаянный, ‒ нахмурилась Лидия Павловна. ‒ Он за Уралом срок отсиживает. Когда сегодня утром тебя увидела, решила, что он вернулся. А потом, когда поняла, что обозналась, подумала, это знак свыше: я тебе помогу, а его там кто-нибудь поддержит. Кстати, забыла спросить: ты в сантехнике хоть мало-мальски разбираешься? ‒ вспомнив, как все лето чинил краны в доме Зинаиды, Вовчик кивнул.
Она взяла написанное заявление и, быстро проглядев, поднялась со стула. ‒ Посиди пока, я у начальника подпишу и покажу, где жить будешь…
Ожидая ее возвращения, Вовчик вяло размышлял, верить или не верить в свершившееся чудо, и, кстати, вспомнил, что подобная метаморфоза в его жизни произошла в самом начале творческого пути. Тогда, находясь в эйфории от успехов на писательской стезе, Вовчик уже видел себя членом Союза писателей и совершенно потерял ощущение реальности. И тут, вслед за выпускными неожиданно