Вся и до дна, и без изъянов,
сокращений и купюр:
То синью туч клубится —
то весен синих снами тает
Прозрачно-призрачный,
тончайший кимоно гипюр.
То осень встретится с зимой
на полотне безропотном,
То океан застынет, то
несговорчивой пойдет волной,
То успокоится душа в стежке,
а то усвоит стежка ропот,
То скроется в рисунке, то —
станет вдруг сама собой.
И что материя Куботы
прольет несуетно Вселенной:
То ль шепот, робкое
дыханье одинокой вишни?
А то ль – дыхание души
художника вольно-весеннее?
Иль к ветке вишни плачущей
поэта память приникнет?
О, нет, материя и не мертва,
и не безмолвна, не уныла.
И где границы духа и материи —
вопросов всех вопрос.
И что в природе – дерзостно
пробившийся ручей из ила?
И что на светлом полотне
Куботы – тихий-тихий плес?..
«Нет, то не кимоно …»
Нет, то не кимоно —
преображение материи,
Что под иглой Куботы
стала вдруг ручной.
Ему подвластно все: и
трость, колеблемая ветром,
И звон листа златого, и
безглагольности покой.
Он не на моды века посягает
и каноны, и традиции —
Он посягает на – преображение
материала бытия – материи.
И сколь самоотверженно стежком
он прорывается до истины!
Прорвавшись, успокоит в чуде
кимоно-материю и сердца трепет.
«Обрушиваются волны…»
Обрушиваются волны
света – чтоб застыть
В стежке. Трепещут
пламенно вуали и закаты.
Вселенная себя спешит
самоотверженно пролить
Симфонией и стансами,
рапсодией, а то – кантатой.
Вселенная вселяет все,
объемля и божественно лаская,
Чтоб выплеснуть – все и
во всем – стежком на полотно:
Трепещет, плещется звезд ли,
птиц ли легкокрылых стая…
…А в душе Вселенной —
лучисто, чисто и белым-бело.
Художник скрипку недреманную
души невидимо настроил,
Позвал Вселенную – та обернулась
и счастливым смехом залилась:
Творец послал Земле его – Вобравшего
материи божественное поле.
А скрипочка души плетет иглой не
шелка вязь, а всей Вселенной связь.
МАНАБА – Серебряная Легенда Кавказа
Цикл
«Узоры серебра – туманные…»
Узоры серебра – туманные,
старинные, стозвонные —
Блеснут ли