То никто из мужчин, жадно смотревших на девушку, нисколько бы не пожалел об этом.
И вот, словно устав от борьбы с этой материально‒нематериальной стихией, девушка, наконец, с сожалением будто, но без явного смущения легко и небрежно сбросила с себя кофту и юбку, и… И зажглась золотистой свечой совершенства, сжигаемой безжалостными языками оранжевого пламени купальника.
Это был тот самый предел ожидания.
Литая статуя, полуженщина, полубогиня… И к счастью, или на счастье кому-то – не Горгона!
В гибком обнажившемся теле девушки было столько смутительной красоты, что у Олега Батурина не хватило духу, как и у многих других, тоскующих по женской ласке, мужчин, досмотреть до конца чудо рождения Венеры.
– Смотри, Олег, эта та же цыганочка! – возопил вдруг неожиданно звонко в глухой загустевшей страстью, как казалось Олегу, остановившейся тишине Виталий Сергеевич.
– О-о-о! Какой превосходный образец! – в свою очередь, очнувшись, загорелся весь как демон Грайчихин. И уже через мгновение окончательно поверг Батурина в тоску и горечь потери. – Чур! Моя! Я – первый!
Ведь именно её ждал с того праздничного вечера Батурин. Но Грайчихин, но Грайчихин… Бросив в её сторону мяч, Грайчихин в несколько мощных прыжков тигра настиг свою очередную жертву.
– Ну и Грач! Ха-ха-ха! – нервно и дробно захохотал Виталий. – Тигр, подрезающий лань, а не грач! Настоящий тигр!
А «тигр» ласково вился вокруг красавицы, не оставляя ей ни одной тропки для отступления. Его поразительное искусство завораживать, гипнотизировать слабый пол и на этот раз сработало мёртвой хваткой. «Цыганочка», словно принося себя в жертву, покорно, даже с видимой охотой, следовала за своим новым повелителем. Он жадно и открыто вдыхал аромат её одежды, уже поднятой им с песка и небрежно переброшенной через могучее плечо.
Глаза Грайчихина горели восхищением, расплёскивая голубые искры бесовского нетерпения, нескрываемого желания обладать, обладать такой красотой. Длинный нос воинственно вздёрнутым кончиком зарывался в волнующие запахи ткани.
– Ах, сукин сын, как всегда, держит нос по ветру, – резюмировал действо Грайчихина Виталий.
– Давайте к нам, милая, – дурманил голову новенькой Грач прогнувшимся от вкрадчивости голосом, в котором едва ли кто мог услышать фальшивые нотки отеческой заботы. – Пожалуйста, присоединяйтесь. Что же это за отдых: одной. На необитаемом острове, ещё, куда бы ни шло. А здесь? Разве можно такой замечательной девушке скучать?! Нет! Нет и нет! Вон у нас сколько добрых молодцев. Тридцать три богатыря!
– Ага, Грачик, – снова бросил Виталий Сергеевич. – По-твоему я – дядька Черномор.
– Ты, ты. Я не отнимаю у тебя твоё звание, – тут же нашёлся Грайчихин и продолжил. – Вот и начнём знакомиться. Виталий Сергеевич –