Поднявшись с кушетки, Макс понял, что боль ушла. Попрыгал на месте, крутанулся – не болит! Расплатившись со знахаркой, он вышел на улицу.
Охватила эйфория: здоров!
Доехав до дома, он припарковался и заглушил двигатель. Внезапно настроение изменилось: им овладел небывалый, парализующий страх. В мгновение Макс покрылся отвратительно-липким по́том.
Боль последние годы была его неизменной спутницей. С ней он проделал немалый путь, у нее учился и стоял уже на пороге открытия. Но теперь он здоров – здоровье досталось на дармовщину. Выходит, всё хорошо, и завтра опять на работу – влачить постылую жизнь до пенсии? Лучше уж быть больным!
Макс вышел из машины. Боль вернулась: каждый шаг привычно отзывался в сердце. Он шел домой и был не один – он ощущал присутствие. И каждый шаг, помимо боли, отдавался почти осязаемым посылом: жизни не бывать прежней – она изменится, обязательно, скоро.
Потянуло в лес. Отправиться в лежащие за Лифтой Иудейские горы и там заночевать!
Вроде бы незатейливый план настолько не вязался со всей Максовой жизнью, что исполнение граничило с невозможным – требовался подвиг (слово, происходящее от глагола двигать – означает, что от подвижника требуется раздвинуть границы возможного).
На умозрительный взгляд – что проще? На деле же… С компанией – да, на рыбалку или шашлыки – пожалуйста. Родина прикажет – готов! Но без видимой цели и в одиночку?..
Рассудок твердил: ты же не дикий зверь – ночевать в лесу одному. Шакалы с гиенами. Комары. Заблудишься и не вернешься. Сгоришь на солнце, а ночью замерзнешь. Прокатись лучше на машине, с подругой. Сходи к друзьям. Да попросту отдохни перед телевизором!
Лавину рассудочных доводов необходимо было отметать беспощадно.
Он никого не посвящал в замысел: проекция фиксированных представлений о нём друзей и их скепсис дополнительно затруднили бы задачу. После истории, где фигурировали Ципи с Русланом, отношения Макса и Ланы заметно изменились. Они даже съездили в Синай: поплавали среди коралловых рифов, дождались рассвета на горе Моисея (бедуины предлагали за Лану верблюдов, но сделка не состоялась). Теперь они проводили вдвоем практически каждые выходные, за исключением тех, когда девушка навещала родителей в Назарете. В общем, Лане тоже (и в первую очередь) не следовало знать о готовящемся походе в Иудейские горы.
Годы спустя, когда он уже привычно произносил «подви́г», ставя ударение на «и» во избежание искажения смысла бытовой затасканностью этого прекрасного слова и чувствуя себя вправе создавать и использовать смещающий ударения «профессиональный» жаргон, он вспоминал тот период, отдавая должное первому, пускай и смешному, но породившему цепную реакцию, подви́гу.
И был день: в одну из пятниц Макс собрал рюкзак, спустился в Лифту, прошел