– Надеюсь, соседи не поскакали в убежище, приняв твои крики за сирену, – сказал Макс.
– Сирена… налет… ты меня обстрелял… своей ракетой, – засыпая, бормотала Марина.
Макс проснулся первым. Лежа на спине, закинув одну руку под голову, и положив другую девушке на бедро, он подумал, что Марине незачем знать, что она стала его первой женщиной. Само́й же ей такое и в голову не придет – похоже, она держит его за бывалого ловеласа.
Вскоре Марина проснулась, и в течение дня их тела не раз еще сливались в одно и вновь распадались надвое. В перерывах они, не вставая с постели, отпаивались пивом, и лишь вечером вышли к телефону-автомату, чтобы Марина позвонила домой, после чего вновь улеглись в постель.
Ночью их разбудила сирена, и они единодушно решили никуда не идти. Макс плотно закрыл окна, кинул под дверь пару предназначенных в стирку футболок и включил радио. Натянув противогазы, они вновь залезли под одеяло. Было забавно стукаться друг о друга, «целуясь» противогазными банками.
Вдруг что-то бабахнуло, очень близко. У Марины за стеклами расширились глаза.
– Американская противоракета «Патриот», – пробубнил Макс навязшее в ушах словосочетание. – Стартовала.
Через час радиовещание внезапно прервалось, и на фоне эфирного треска раздались слова: шара́в кавэ́д. В тот же миг за окном зазвучала сирена: отбой тревоги. Гудя на одной ноте, сирена успокаивала, желала спокойного сна.
Марина и Макс стянули противогазы, явив красные лица.
– Что значит «шарав кавэд»? – спросил Макс.
– «Тяжелый зной». Должно быть, сигнал для отбоя тревоги. У военных свои хохмы.
– А «нахаш цефа»? Позавчера перед началом тревоги сказали.
– «Змея-гадюка».
Утром их разбудил стук в дверь (ключ торчал в замке изнутри). Это мог быть только Ифтах.
– Минутку, пожалуйста! – крикнул Макс.
– Вернусь через пять минут, – ответил из-за двери сосед.
Макс засуетился, одновременно пытаясь одеваться и наводить в комнате порядок.
– У нас времени больше, чем летит ракета из Ирака, – сказала Марина, неспешно застегивая блузку. – Да и сосед – это не смертельно.
– Не смертельно, – согласился Макс, застыв на секунду с мусорным пакетом в руке. – Хотя мы так и не разобрались, что именно чревато духовной смертью.
Час 5. Картонный щит
Поверхность! Что за чёрт?!
Отплеваться и отдышаться.
Ожидал подвоха, знал ведь, что тело будет сопротивляться! А ведь люди захлебываются и тонут – сплошь и рядом! Вода попадает в легкие, человек теряет сознание и – на дно. Даже опытные пловцы, среди дня, рядом с берегом: попал в течение – небольшая паника и – готово. Захлебываются и тонут! Чего проще!
Вот именно – паника. Они не хотят идти ко дну, а я – наоборот.
Ладно, теперь делаю иначе: выдыхаю весь воздух и лишь тогда погружаюсь. Телу ничего больше не останется – только вдохнуть воду.
Итак!
Полный