Постепенно все снова загомонили. Привыкая к ситуации, начали обживаться: кто-то встал и принялся шагать из угла в угол, кто-то, подстелив плед, улегся на пол.
У дальней стены рыдала и причитала американка: что-то о маме, о родной Калифорнии… Ее успокаивали.
Некоторые, надев наушники, что-то слушали.
– Надо было радио взять, – прогнусавил окончательно проснувшийся Израилевич.
– Тут, скорее всего, не ловит, – предположил Макс. – Мы под землей, кругом бетон.
Израилевич потер лоб.
– А как мы узнаем, что можно выходить?
Это был интересный вопрос. Вообще, интересных вопросов было много. Воображение рисовало лежащий над головами студенческий городок в руинах, среди которых стелется ядовито-желтое облако горчичного газа… Газ рано или поздно развеется. Но рано – или поздно?
Истерикующая американка теперь сидела, закрыв ладонями лицо, и раскачивалась взад и вперед. Две соседние с Максом девушки вполголоса переговаривались на иврите – Макс вылавливал лишь некоторые слова.
Израилевич заерзал и принялся рыться в карманах:
– Хочу проверить, всё ли у тебя забрал…
Выложив на колени бумажник и записную книжку, Израилевич извлек из внутреннего кармана вилку.
– Вилка, – сказал он, удивленно ее разглядывая. – Это, наверное, твоего Ифтаха вилка.
– Дай сюда, – сказал Макс, забирая вилку. Мельком взглянув, он сунул ее в карман. – Это моя вилка. Она не может быть Ифтаха уже потому, что Ифтах – израильтянин, а на вилке написано «нерж».
– Нерж? – посопев, произнес Израилевич. – А что значит «нерж»?
– «Нерж» означает, – терпеливо объяснил Макс, – что вилка сделана из нержавеющей стали.
Израилевич потер лоб. Затем поскреб затылок. Издал неопределенный звук.
– Всё-таки я не понял: почему у израильтянина не может быть вилки из нержавеющей стали?
– Ну ты и долбоёб! – не выдержал Макс.
В этот момент сидящая рядом девушка уткнула лицо в ладони, привалилась виском к его плечу и, всхлипывая, затряслась. «Еще одна истеричка», – ужаснулся Макс. Нужно ее как-то успокоить, но как? Иврита он не знает – не по растрепанной же голове ее гладить!
Тут ему показалось, что сквозь всхлипы пробиваются знакомые слова: «нерж», «долбоёб»… Девушка отняла руки от лица – по щекам катились слезы, но она смеялась.
– Это твой друг? – не унималась девушка. – Я тоже… я тоже хочу с ним дружить!
И она, вновь уронив голову Максу на плечо, мелко затряслась.
Вторая девушка недоуменно взирала на подругу. Макс встретился с ней глазами и состроил гримасу: ума, мол, не приложу, что можно сделать.
Тем временем первая девушка, слегка, вроде, успокоившись, вытерла слезы и обратилась к Максу:
– Как зовут твоего друга?
– Израилевич, – не задумываясь, ответил тот.
Девушка