По возвращении обнаружилось, что и Марина времени не теряла: потушила верхний свет, зажгла настольную лампу и сидела теперь на кровати. Держа на отлете вилку с наколотой маслиной, она листала лежащую на коленях книгу.
– Я тебе сцену с иллюминацией подготовила. – Как бы извиняясь, Марина указала на зажженную лампу и на освободившийся стул. – А пока предисловие почитала. – Она кивнула на книгу. – Всё сходится: Ерофеев, когда «Петушки» написал – ему как раз чуть за тридцать было. Так что в книге он, по моему разумению, свою духовную смерть и обрисовал. Вот, в самом конце, прямым текстом: «И с тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду». После этого лет двадцать еще прожил – недавно умер.
– Цой тоже недавно умер, ему двадцать восемь было. Видать, почестнее других оказался, радикально подошел. Умер прежде, чем духовная смерть постигла. Подгадал автокатастрофу.
– Ты уже заинтриговал. Что за Цой такой?
– А вот такой! – Макс вдарил по струнам:
…Но странный стук зовет в дорогу –
Может, сердца, а, может, стук в дверь.
И когда я обернусь на пороге,
Я скажу одно лишь слово: «Верь!»
Марина сидела, чуть откинувшись и опершись ладонями о кровать, на ее лице читалось нечто сродни восхищению. Но впечатляло ее отнюдь не мастерство исполнения (спасибо, что Макс вообще попадал по струнам), а прущий со «сцены» драйв.
– Давай еще, – попросила она.
– Еще Цоя?..
Тот, кто в пятнадцать лет убежал из дома,
Вряд ли поймет того, кто учился в спецшколе.
Тот, у кого есть хороший жизненный план,
Вряд ли будет думать о чём-то другом.
М-м-м, бошетунмай…
Марина скинула туфли и сидела теперь, подобрав ноги.
– Похоже, я совсем отстала от жизни. Что такое «бошетунмай»?
– Бошетунмай?! Так! – Макс схватил бутылку. – Тут у нас последнее, но это только тут! А есть еще «здесь»! – Он широким жестом распахнул дверцу шкафа, демонстрируя батарею спиртного.
– Ого! – одобрила Марина. – К войне подготовился.
– Да я всегда готов!
Раздухарился Макс не на шутку. Он разлил по стаканам остатки принесенной Мариной бутыли, и они выпили.
– Так что же такое «бошетунмай»?
– Ну, это… короче, слово такое… Типа, Цой – он ведь кореец, да? Так вот – это слово такое, корейское, наверно. Откуда мне, вообще, знать – я ведь не кореец! А, вспомнил! Так коноплю, кажется, где-то там у них называют. Ну, типа, травку. Типа, план. Точно: «хороший жизненный план». А еще есть «Алиса»!
– Какая Алиса? – испугалась Марина.
– Ну, Кинчев.
– Алиса Кинчев???
– Ты не путай! – подняв указательный палец, строго произнес Макс. – Щас спою, и поймешь.
…Быть