На такое объяснение могут возразить только то, что если беснование есть нечто большее разных видов бешенства, то почему в настоящее время нет бесноватых, почему они исчезли из нашей среды? Но предположение, что их вовсе нет, еще не доказано. Не трудно усмотреть, почему эти явления встречаются сравнительно реже и в слабейшей степени, а следовательно, и распознаются с большею трудностью. Во-первых, период времени пришествия Христа и непосредственно за тем последовавший особенно отличается потрясением и расстройством духовной жизни, чувством крайней дисгармонии, беспомощности, отчаяния, которое удручало каждого мыслящего человека, а также необузданностью и неутомимою жаждой чувственных наслаждений, в которой искали убежища от отчаяния.
Христос проповедующий. Фрагмент. Художник М. П. Соловьев
Весь этот период был «годиной царства тьмы», мрака, особенно сгустившегося пред рассветом нового дня. Мир стал новым хаосом и творческое слово «да будет свет», уже близкое, еще не было изречено. Это был кризис для таких душевных болезней, в которых духовная, психическая и телесная жизнь была потрясена и странно перепуталась. А потому не удивительно, что они часто встречались в это время, так как преобладание некоторых нравственных недугов в известные эпохи истории мира, особенно способствующие их развитию, и их постепенное ослабление и исчезновение при других неблагоприятных им условиях есть факт, не подлежащий сомнению.
Далее, мы не можем сомневаться, что адская сила была значительно сокрушена пришествием Сына Божия во плоти и вместе с тем ограничено было грубейшее проявление могущества оной: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию». Его злоба и насилие непрестанно обуздываются проповедью слова и совершением таинств.
Теперь иное стало и в языческой стране, преимущественно там, где власть сатаны не осталась непоколебимою, где начался кризис борьбы света с тьмою вместе с началом евангельской проповеди. Там можно было ожидать встречи подобного проявления в большей или меньшей силе.
Здесь можно предложить вопрос: если бы апостол или муж, одаренный апостольским различением духов, в наше время посетил дом умалишенных, то между психически страждущими не отличил ли бы он некоторых «бесноватых»? Без сомнения, во многих случаях сумасшествия и эпилепсии встречается аналогия с беснованием. Здесь нет нужды, что больной и его окружающие могут иначе представлять характер болезни; во всяком случае, суждения их будут отголоском современного им популярного