– Может, она под водой дышать умеет?
Младшая девочка дергала старшую за платье, но ее никто не слушал:
– Я уже, уже посчитала! Уже сто!
– А что, проверим, сестрицы, умеет ли она дышать под водой? Река рядом.
Мне было не по себе, по мере того, как девочки разгорячались, росло беспокойство, я хотела убежать, все эти страшилки мне не нравились, как и то, с каким упоением девочки их сочиняли.
Девочка с красной лентой схватила меня за волосы:
– Признавайся, дышать под водой можешь?
– Больно! – кричу я и царапаю ей руку.
– Она меня поцарапала! Теперь у меня шрам будет! Гадина! Ваше высочество! Тащи ее!
Все девочки накинулись на меня, схватили за руки и ноги, и кинули в реку.
Рыдая, мокрая и униженная, я бросилась домой. Отец, как обычно, сидел у себя в зале. Он видел, в каком я состоянии, но вел себя так, будто ничего не произошло. «Король» был занят – в сердцах воскликнула Лада. -И я пошла к себе в комнату. Никогда мы с ним не говорили о случившемся. И никогда я больше не пыталась стать частью братства.
Лада рассказала историю детства, сама не знала почему. Уж сколько лет миновало! Она вроде простила девчонок и не вспоминала обиду, а отца уважала. Но в минуту слабости, когда Лада так нуждалась в сочувствии и надежде, эта мелочь, эта несправедливость воскресла, и разрушилась ширма из лет, и вновь Лада – беззащитная малышка.
Элай, узнавший больные точки девушки, продолжил:
– И за этих людей ты отдаешь жизнь! За этих жестоких дикарей! Они убивают ради наслаждения, а не ради традиций.
– Я не хочу умирать. Но разве есть выбор? Везде я буду чужая! Везде на меня будут взирать косо!
– Тут ты ошибаешься. У меня на родине не так. Все мы пришли из разных уголков мира. Все мы – разные. Никого не волнуют твои ценности, твоя вера и прошлое, все – равны. Ценят человека по его работе.
– Неужто так? Ко всем одинаково относятся?
Лада не могла поверить: ее мечты – реальны? Мир не замыкается тут, в джунглях. В других культурах нет мерзких обрядов братства, нет иерархии, нет насилия, нет глупого повиновения закону и обычаю.
– Я слышала, что есть такие страны. Далеко-далеко. Но ты – местный. Значит, спасение ближе, чем я предполагала. Знала бы, сбежала много лет назад!
Лада обманывалась: она не оставила бы отца. Хоть злость и ослепила ее в тот миг, Лада любила родителя и знала, что тот в ней нуждается, и она знала, что братство в ней нуждается, хоть и не осознает: девочка помогала им свыкнуться с мыслью, что есть «другие» во всех отношениях люди, и что на обиду можно отвечать любовью. Ладе было жаль соплеменников, живших в постоянном страхе, но как их освободить? Как объяснить все эти исчезновения людей во Мраке? Кто знает, вдруг ей удалось бы просветить их хоть немного?
– Я устала жить среди слепцов. Никто из местных не хочет узреть истину! Всем удобно быть скованными. Я учила историю братства и мне дурно от того, что знаю.