– Архип твой на соседнем фронте, Центральном, на севере от Курска полком наших гаубиц командует.
– Да ладно, живой? – обрадовался я.
– Живой, никуда он не денется. Я ходатайствовал в штаб фронта о переводе его с дивизионом в нашу бригаду. Ответ пока не пришел, но полагаю, что будет положительным, у нас здесь дела с танками немецкими плохи будут явно, артиллерия нам нужна. С другой стороны, за счет соседей себя укреплять – тоже не хорошо, могут не разрешить.
– Ну, даже если не разрешат, то ничего. Он же живой!
– Так-то да, но я просто подумал, тебе рядом с ним всяко-разно будет лучше, вот и дал ходатайство.
– Конечно лучше! Это же мой дед!
– Он тебе не родной, забыл?
– Иди ты к черту, полковник! Он с самого детства со мной. Роднее его у меня никого нет.
– Ну все, остынь, лейтенант, а то живо струны подтяну тебе. Вечером сегодня зайди ко мне, ответ должен прийти.
– Так точно, явлюсь. Могу идти?
– Иди, герой соцтруда.
Мы вошли вглубь деревни, и, пройдя десяток домов, вышли к нужной избе. Дырявая крыша, повалившийся забор. Посреди двора лежало несколько больших бревен, ветки которых были срублены, но сами бревна можно было распилить только двуручной пилой. Родион осмотрел двор и подвел итог:
– Саша была права. Дом сильно обветшал.
– Я, конечно, извиняюсь, – сказал коренастый Жора, – но, товарищ лейтенант, разве это наше дело?
– В каком это смысле? – я посмотрел на Жору.
– Ну, в смысле вот этот дом. Нам до него какое дело? Почему мы должны здесь что-то делать?
– А ты что, сломаешься, если поможешь женщине с ребенком? – грозно спросил Родион.
– Не сломаюсь, просто мне немного непонятно.
– Значит так, – я вышел и повернулся к товарищам. – Я пришел сюда, чтобы помочь человеку, у которого случилось горе. Муж этой женщины погиб, а сына угнали в Германию. У меня, как у советского человека, есть ответственность за того, кто нуждается в помощи. Жителям этой деревни остается надеяться только на нас, как в обороне, так и в простой помощи по дому. Всем мы не поможем, но если сможем помочь хотя бы одной семье – уже будет плюс. Со мной вы, или нет – решать вам, а я пошел.
Я повернулся и вошел во двор, направившись к дому.
– Все-таки не зря его до лейтенанта повысили, – сказал Родион, задумавшись.
– Да, с таким командиром и под танки лечь не страшно, – с гордостью сказал Леня.
– Ну, в окопе грязь месить мало охота… – почесал затылок Жора.
– Может, пройдем во двор? – предложил Витя, поправляя винтовку на плече.
– Да, пошли, а то начали тут философствовать, – Родион усмехнулся и пошел за мной.
Жора и Витя были друзьями с детства. До семи лет Жора жил в Петербурге, после чего, в 1920м году переехал в Москву, где и жил шестилетний Витя. Жора вырос