Наконец мы доехали до Кремля, устроились на своих местах, и спектакль начался, но к концу увертюры на меня напала икота: то ли от выпитой воды, то ли от волнения. В антракте родителям пришлось срочно отправиться со мной в буфет, чтобы привести ребенка в нормальное состояние при помощи сока и какой-нибудь еды. Буфет Дворца съездов в те времена отличался редким для хрущевских времен изобилием. Родители накормили меня, поели сами, купили несколько бутербродов с красной рыбой для бабушки, и мы вернулись в зал. В середине третьего действия, когда злой волшебник мучал несчастную белую лебедиху, я замерла от ужаса. Либретто я знала и понимала, что все должно было кончиться хорошо, но все равно ужасно переживала: а вдруг Принц не успеет найти Одетту, а вдруг она умрет?
Что делают современные дети на современных фильмах ужасов? Правильно – едят попкорн. Хотя кукурузы в стране было много, попкорн в те времена в наших культурных заведениях не продавался. И тогда, умирая от страха, я инстинктивно поняла, что надо чем-то снять напряжение. В самый драматический момент балета я начала умолять маму отдать мне бабушкин бутерброд. Мама сначала не поняла моего каприза, но я настаивала, да и соседи начали коситься на нас. Маме стало неудобно, а может быть, она испугалась, что у меня опять начнется икота, но ей пришлось вытащить бутерброд и сунуть его мне. Вот так, вцепившись зубами в дефицитный балык, я смогла дожить до конца спектакля. К счастью, как вы помните, в «Лебедином озере» счастливый конец. Доев бутерброд и похлопав артистам, я вернулась с родителями домой. Я была в восторге от балета, от декораций, от белых пачек балерин, от пуантов. Наутро я твердо решила, что стану балериной, и не просто балериной, а примой! Я поделилась своими честолюбивыми замыслами с родными. Родители не восприняли мое заявление всерьез, зато бабушка двумя руками ухватилась за эту идею, ведь у примы-балерины Большого театра есть все шансы выйти замуж за генерала. А уж она позаботится о том, чтобы сделать из него маршала!
И мы стали лепить из пластилина персонажей балета, а потом бабушка пожертвовала мне для костюма два белых пера от своей старой шляпки. С тех пор несколько лет подряд я развлекала приходивших к нам гостей танцем умирающего лебедя. Я запихивала под юбку скомканные газеты, чтобы получилось что-то вроде пачки, носки домашних тапок набивала ватой, втыкала в волосы перья и выплывала к гостям исполнять партию умирающего лебедя. Танцевала я каждый раз с полной отдачей и почти взаправду умирала в конце. Номер имел бешеный успех, а гости утирали слезы, как мне тогда казалось, восторга и бешено аплодировали солистке.