Такими могут быть женщины, которым удается избежать лоханей и сопливых детишек, подумалось Ханне. Потом она устыдилась своих мыслей, ибо понимала, что женщина должна склониться перед неизбежным – должен же кто-то рожать детей.
Позже Эрик Эрикссон и его дочь уехали домой в коляске, которой правил Август, а его сыновья и Йон Бруман остались и налегли на водку. Напились они так, что о возвращении домой не могло быть и речи. Вместе с матерью они затащили пьяных мужиков на чердак, положили на пол и укрыли одеялами. Потом спустились в кухню, привести ее в порядок после похорон и пьянки. Говорили они об Ингегерде, которая смолоду отличалась красотой и умом.
– Сватались к ней очень многие, – принялась рассказывать Майя-Лиза. – Приходили очень достойные люди, но она лишь смеялась над ними. Отцу же только того и надо было – он не хотел с ней расставаться. Бедняга Иоэль то и дело слышал, что он уродился бабой, а настоящей наследницей рода Эрикссонов является Ингегерда, и что самое главное его несчастье в том, что она уродилась девочкой.
Рассказывая, Майя-Лиза все больше хмурилась, и Ханна понимала, что она жалеет Иоэля, сострадает его несчастной судьбе. Но мать вдруг закричала, что никогда не простит брату то, что он обесчестил их семью убийством и самоубийством.
В рощице выше дома – почти у самого берега Норвежских озер – росли пять кленов. Когда весной они зацветали, их медовый аромат разливался по всей округе, и Ханна говорила: «Это большой грех, что никто не может взять у деревьев их сладкий сок». Но Бруман, глядя на осыпавшиеся в темную воду светло-зеленые поздние цветы, только посмеивался над женой, не понимая, что ей и в самом деле плохо.
– Вы должны помочь мне перетащить красивый диван на чердак, – сказала она. – Мне нужно место в пристройке, чтобы ткать.
Йону пришлась по вкусу эта мысль. «Ты же знаешь, как мне нравится этот диван».
Она недовольно огрызнулась, сказав, что диван они перенесут только потому, что ей надо ткать, а потом поставят диван на прежнее место.
– Ну, знаешь, – сказал он, – там и так есть на чем сидеть.
Ханна вдруг разозлилась, вспыхнула и закричала, что в мире есть и более важные вещи, чем просто сидеть. Йон изумленно воззрился на жену:
– Ты ведешь себя как десятилетнее дитя.
– Это у меня будет ребенок! – крикнула она и тут же прижала ладонь к губам, подумав, как это похоже на нее. Она уже несколько недель мучительно думала, как сказать мужу о беременности и какие слова для этого подобрать.
Она испуганно смотрела на Йона, ожидая, что он сейчас рассердится, но он обнял ее за плечи и, помолчав, сказал:
– Так это же хорошо, нам осталось только немного подождать.
Она работала не покладая рук, чтобы запасти