– Ну, что там? – услышав очередной выпад досадного возгласа, покосился Алексей на Артёма, который сидел на пассажирском кресле справа от него.
– Да ни черта здесь ничего не поймёшь! – с досадой потряс Артём образцом стенографической расшифровки. – Думаю, что мама знала лишь только то, во что её посвящал отец при жизни, а сама она не была в состоянии что-либо прочитать и понять без него, не смотря на то, что времени и возможности у неё было предостаточно.
– С чего ты сделал такой вывод?
– У папы при жизни была привычка говорить притчами и метафорами, примешивая к ним фразеологические обороты по-латыни, по-немецки, по-французски, по-итальянски, по-китайски и на прочих языках…
– Он знал так много языков? – удивился Алексей, с недоверием посмотрев на Артёма.
– Конечно! Но он не только знал языки, он жадно интересовался культурами народов уверенный в том, что с астрономической точки зрения они едины… Вот и здесь у него в исследованиях имеются метафоры и высказывания на разных языках мира, причём с переставленными словами – так называемой инверсией. И поэтому не поймёшь то ли это фразеологическая инверсия, то ли в действительности он наблюдал в платообразных долинах между горными кряжами Пай-Хоя и Пай-Эра инверсию температуры, почему-то добавляя к этому по-латыни "fert animus"…
– Что это?
Артём пожал плечами.
– Если дословно перевести с латинского на русский, то звучит как зов или влечение души, причём он добавляет так же на пяти языках: манси, удмуртском, ненецком, хунотском и корякском " потрясение курумов" – это подвижная земля или подвижные камни, – пояснил Артём. – А вот очередная нелепость, – ударил он по рукописи, успев прочитать про себя ещё несколько слов, пока разговаривал с Алексеем.
– Какая?
– Движение курумов вызвано кембрийским взрывом!
– Чем-чем?
– Ты не ослышался: кембрийским взрывом.
– Но он произошёл, насколько я помню, приблизительно пятьсот сорок миллионов лет назад в начале Палеозойской эры после криогеннийского оледенения земли, когда вся