– Ясное дело собираются, – сказала она. – Только не сегодня, а завтра. Молодой хозяин приезжает, как же им не собраться-то.
– Рэй… Рэй приезжает?
– Ну, так. Вчера письмо пришло. К утру, говорят, будет.
– З-завтра? З-завтра утром?
– Ох, и бестолковая же ты. Все, некогда мне с тобой возиться. Ешь давай свои булочки, да не отвлекай меня больше. Одни вон с утра до вечера пашут, а другие лежат себе на полу, в потолок смотрят.
Присцилла продемонстрировала мне свой затылок, покрытый пожелтевшим платком, и исчезла за дверью, с силой ее захлопнув. А я так и осталась лежать на полу и смотреть в потолок. В самый прекрасный потолок на свете.
Глава 3
Мне было семнадцать. Только исполнилось. Мама делала все, чтобы этот день стал особенным, даже уговорила Вульфуса подарить мне немного свободы: я могла гулять по особняку и по саду сколько захочу, правда, слуги не должны были спускать с меня глаз. В их обязанности входило следить, чтобы меня не заносило на запретные территории, а именно в кабинет и спальню Вульфуса, да еще в подвал, куда Вульфус не разрешал спускаться никому. В саду же можно было гулять почти везде, кроме какого-то строения на заднем дворе. Прямо мне этого никто не запрещал, но на входе висел такой большой замок, что посыл я поняла без труда. Мне и самой никогда не хотелось подходить близко к этому зданию. От него исходил какой-то холод, и на десятки метров вокруг совсем ничего не росло, даже маленькой травинки.
Сам Вульфус еще ночью куда-то ушел – видимо, не хотел сталкиваться со мной, – и мне сразу стало легче. В доме, в котором в присутствии Вульфуса дышалось тяжело, а стены нагнетали, было так приятно находиться, если хозяин куда-то выходил. Накануне я долго не могла уснуть, предвкушая, как буду наслаждаться свободой. Меня впервые так радовал мой день рождения.
Нам с мамой не всегда удавалось праздновать его. Сначала Вульфус и слышать не хотел о каких-то особенных привилегиях по случаю праздника. Они с мамой долго ругались, но все было бесполезно. Все, что она могла – это принести мне тортик со свечками: пятью, шестью, семью… И чай, который так хорошо утолял жажду после сладкого ужина. Только потом, на мой девятый день рождения, произошло чудо, и Вульфус разрешил мне задуть свечки и съесть свой торт не в комнате, как обычно, а в столовой. Сам он ушел из дома, но на мой праздник пришел Рэй. Он подарил мне серебряное колечко – сейчас я ношу его на мизинце. Элегантное, похожее на родовой перстень Ависов: в виде птицы, прикрывающейся крылом. Только мое кольцо намного меньше, и глаз птицы синий, а не рубиновый, как у Рэя.
К моему семнадцатилетию Вульфус и вовсе расщедрился: почти весь особняк переходил в мое распоряжение, пусть и на короткое время. Эта мысль так взволновала меня, что я то и дело просыпалась ночью и смотрела в окно в ожидании восхода.
В конце концов из-за беспокойного сна я встала позже обычного. Когда я открыла глаза в то утро, Рэй уже забрался в мою комнату – сидел на подоконнике с книгой в руках. Его новые очки чуть поблескивали на солнце.