А в том, что сэр Альфред одинок, Хельга не сомневалась. Эдит слишком молода, а Седрик слишком далек от него, чтобы быть интересным собеседником. Леди Стин, судя по тому, что Хельга узнала от челяди, тоже не стала ему добрым другом, хотя девушка не находила в этом ничего удивительного. Она не раз задавалась вопросом, как складывались отношения между сэром Альфредом и его женой, и сама же себе отвечала, что измученная многолетней болезнью женщина, которой известно, что ее конец близок, не может быть опорой и помощником для такого энергичного человека.
Вероятно, сэр Альфред пытался изменить ситуацию и поэтому заваливал жену подарками. Однажды он показал Хельге целую гору обитых бархатом футляров с драгоценностями, которые должны были перейти к Эдит, когда та вырастет. Но Хельга знала: любой подарок теряет свою ценность, если он не подкреплен любовью. Она подозревала, что по крайней мере последние десять лет сэр Альфред не испытывал никаких чувств к своей жене. Возможно, такое положение вещей устраивало леди Стин. Хотя она прожила с мужем многие годы, ее присутствие не наложило свой отпечаток на атмосферу дома. Суровая обстановка свидетельствовала о том, что при обустройстве особняка обошлись без женского участия.
Лишь комнаты Седрика сохраняли некоторую индивидуальность. С первого взгляда было ясно, что здесь обитает унылая личность с болезненным воображением. Седрику нравились розовато-лиловые портьеры, а книги он подбирал так, чтобы у них были пурпурные переплеты с золотым тиснением на корешке. Он не любил цветы и возмущался, когда видел их на своем столе. Одним из увлечений юноши были домашние животные, но и в этом он проявил странный вкус: в его комнате жила пара попугайчиков и крохотная обезьянка с черной мордочкой, позволявшая прикасаться к себе только хозяину.
Через два года ежедневного общения с Седриком Хельга пришла к выводу, что знает его не лучше, чем случайного знакомого. Когда он погиб в автомобильной аварии, она почувствовала себя предательницей по отношению к сэру Альфреду из-за того, что не стала для Седрика ни другом, ни наперсницей.
Сэр Альфред воспринял смерть единственного сына философски, но Эдит была неутешна. Миновало почти девять месяцев, прежде чем Хельге удалось убедить девушку снять траур и начать готовиться к первому выходу в свет, который должен был состояться через некоторое время после того, как ей исполнится восемнадцать.
Хельга понимала, что теперь к ее многочисленным обязанностям прибавилась функция дуэньи. Внутренний голос подсказывал ей, что она не сможет достойно сыграть эту роль. И дело заключалось вовсе не в сэре Альфреде и Эдит, которые привыкли полагаться на нее и были довольны всем, что бы она ни сделала. Просто она знала, что родители или родственники дебютантки должны устраивать разнообразные развлечения для молодежи. Но, как оказалось, у Стинов, несмотря на их богатство, было мало друзей и знакомых, а сверстниц Эдит среди них можно было по пальцам пересчитать. От Хельги