Александр Павлович рассмеялся. Его смех – совершенно искренний – прозвучал неожиданно, и я растерялся, не понимая, каким образом мои слова развеселили его.
– Вообрази, а Бонапарт именно так и представлял себе войну с Россией. Он думал, что воюет с армией, а в захваченных городах его встретят бургомистры с ключами от города. И пожалуй, после решения идти на Россию войной это его вторая роковая ошибка. Россия – это не Европа, здесь война не с армией, а с народом. Он послал мне письмо из Смоленска – отчаянная мольба: зачем вы сожгли город, почему бежали жители, куда делась местная власть?
– А вы? Что ответили вы? – спросил я.
– Ничего, – государь вернулся на серьезный лад. – Я же запретил вступать в какие-либо переговоры с Наполеоном, и сам буду игнорировать его обращения до тех пор, пока он не окажется за нашими пределами со всем своим сбродом, который он собрал по всей Европе. Барклай сделал так, что Наполеон вынужден на каждом шагу налаживать тыл, управление в населенных пунктах, ему придется растянуть свои силы по всему пройденному маршруту. Мы должны учитывать вариант, что Наполеон дойдет до Москвы. Но в одном мы уверены, если такое случится, то в Москве он и выдохнется. Такова наша стратегия. Ее разработал Барклай-де-Толли еще два года назад. Еще тогда он рассчитал, что в случае войны с Наполеоном придется действовать таким образом. Отступать, избегая генерального сражения, сжигая все на своем пути, вынуждая армию Бонапарта растянуться, рассредоточиться по нашим бескрайним просторам. Барклай мудрейший полководец, лучший военный стратег. Одного не предусмотрел ни он, ни я. Солдаты и офицеры, народ и министры – все восстали против него. К сожалению, долее оставлять его на посту главнокомандующего я не мог. Иначе армия перешла бы в открытое неповиновение. Моя родная сестра Екатерина – и та,.. – император запнулся, но через мгновение продолжил. – Только что состоялся совет. Ты знаешь, пришлось подписать указ о назначении этого прохвоста Кутузова главнокомандующим. Слава победителя достанется ему. Это несправедливо. Несправедливо. Будущую победу выковал не он, а Барклай.
Государь замолчал и некоторое время просто смотрел на меня. Он немного подался вперед, чуть-чуть ссутулившись, и без привычной царской осанки превратился в обычного человека из плоти и крови. И я почувствовал смятение, поскольку он, в сущности такой же человек, как и я, взваливал на свои плечи невообразимый груз. Я же слушал его, а сам переживал за свою личную оплошность.
– Ваше величество, – промолвил я, – позвольте вернуться к первому вопросу. К вопросу о переговорах с кронпринцем Швеции.
– Что-то еще? Еще одна фантастическая идея? – государь улыбнулся.
– Ваше величество, я сказал, что мы перехватили письмо генерала Вилсона о французском