– Добролюбов, я не совсем понимаю вас…
– А теперь вы и говорите, как прежде. Не сомневаюсь, вы вспомнили наши встречи, беседы, споры того славного времени: то взволнованная, то неспешная болтовня, сопровождаемая шампанским и сигарами, коими я с удовольствием вас угощал…. Славное времечко, ей же ей, славное. А вы меня не признали. Если бы это случилось, уверяю вас, капитан, тотчас бы исполнил свой долг до конца.
Я переступил с ноги на ногу, разом почувствовав, как сквозит от входной двери. Почему-то вспомнилось, как я свернул ни с того, ни с чего в переулок и решил пройти через район этих трущоб – зачем? – спрашивал я тогда себя.
– Узнай вы меня тогда – хотя бы я прочитал бы это в глазах шестилетнего ребенка, немедленно дал бы яд.
Он резко замолчал и повернулся всем телом ко мне, встав с подоконника. Я вздрогнул, в замешательстве отступая на шаг, и уперся в стену. Страх сковал меня, множась на глазах: к страху, что я внезапно испытал к Добролюбову, тому рациональному страху узнавания добавился прежний страх, прошедший сквозь век, с июня двенадцатого года. Только сейчас этот страх настиг меня.
– Отчего вы так взволнованы, я не пойму. Я обещал помочь вам в двенадцатом, помочь именно свести счеты с жизнью, вы же на нынешнем опыте своем, капитан, знаете, как это нелегко, какое мужество и самообладание требуется от решившегося на этот шаг человека. За этим я явился и сегодня. Вам не мила эта жизнь, капитан, не разубеждайте ни себя, ни меня, я и без того прекрасно знаю, что вы мне сейчас скажете, какие избитые штампы приведете в оправдание прожитых долгих лет. Ни к чему. Да и поздно уже. Спустя годы, чувство, засевшее в вас, то самое, что было погребено под спудом проживаемых вхолостую лет вашей бессмысленной жизни, вновь воззвало ко мне. Это случилось в тридцать лет, два события наложились друг на друга – ушла ваша девушка, увы и ах, и вас турнули из полиции. А ведь там вы служили по своему призванию, до рождения полученным чувством руководствуясь, пошли именно в отдел, занимающийся спасением тех, кем были вы. И всех, кого вы спасли, вы спасли не зря, они живы и не помышляют о прежнем, а того, единственного, забрал я, ибо он, как и вы, был моим клиентом. Вы находились на нужном месте – шесть или семь лет я был вынужден мириться с этим. Но случилось то, что обязано было произойти: вы остались одни, вы разбудили на прежнее чувство, и оно указало вам, – во второй раз – путь к спасению. Я снова был с вами, я снова жаждал, чтобы вы узнали меня, хотя надеяться мне не следовало. Вас снова спасли, вы устроились, – заметьте! – продавцом в маленьком аптечном киоске на вокзале. Мне снова пришлось ждать, ибо вы теперь помогали мне завершать чьи-то судьбы. Так что счет не пять – один, капитан, но это к слову. Жаль, что вы все тянули и тянули со следующим разом, в сущности, мне не оставалось ничего другого, как решиться сделать шаг первым. Человеку не дано