– Нет, знаю я вас всех. Потом за вами набегаешься, – твердо сказал машинист и кивнул своему помощнику, – отгоняй, сливай воду! -
Экскаватор отошел. Зажурчала сливаемая из радиатора вода. Машинист с помощником тщательно, словно ожидая чего-то, вытерли паклей руки и пошли к остановке трамвая.
Прораб Панкова, молча стоявший все это время рядом и наливавшийся ненавистью, коротко и грязно выматерился.
– Я сейчас, Михаил Федорович, найду им, сволочам, деньги. – И убежал.
Панков сел в машину и стал звонить диспетчеру треста, экскаватор нужен был немедленно. Руки солдата дрожали, и пальцы не попадали на клавиши радиотелефона, его душило бешенство.
Прораб вернулся почти сразу, запыхавшийся:
– Где эти… гегемоны? – не стал ждать ответа и побежал к остановке трамвая. Машинист с помощником были еще там. Ждали, и, наверно, больше, все-таки, деньги, чем трамвая.
– Пошли. Я деньги нашел. -
– Сколько? – спросил старший.
– Сто. -
– Давай сюда. -
Машинист взял деньги, раздвинул их пальцами, как карты, убедившись, сунул их в карман и кивнул помощнику: – Пошли. -
Возвращались втроем. Дорогой прораб спросил машиниста:
– Слушай, а ты сколько зарабатываешь в месяц? -
– Да когда как, – ответил машинист, – в среднем рублей четыреста – пятьсот получается. -
– Это без калыма, как сейчас? -
– Ну, само собой. -
– Ну вот, а у меня оклад чуть меньше. Двести. И тебе сейчас я ведь свои личные деньги отдал – сказал прораб и сразу испугался, вдруг он этим все испортил.
– Искал бы тогда, кого подешевле. Каждому свое… А мне без разницы, чьи они были, раз теперь мои стали. – спокойно отозвался машинист, берясь за поручень экскаватора.
Под утро все было сделано, и тепломагистраль начали запускать. Подъехавший на место аварии немного позже Егоров и Панков сидели в одной машине у порыва, грелись и отдыхали. Держали и в срочном порядке собранных рабочих, мало ли что. Дважды за ночь приезжал первый секретарь горкома и, всякий раз заставая на месте Егорова и Панкова и удовлетворенный, видимо, этим, уезжал, не вникая в подробности и спросив только "когда запускаете?"
Егоров и Панков сняли шапки, забросили их к заднему окну и расстегнули шубы, дело было к концу и можно было расслабиться. Веселый, не по времени, успевший -таки выспаться в машине Алексей спросил:
– По пять капель? А, Валентиныч? – И не ожидая согласия, достал завернутые в газету колбасу и хлеб, потом заиндевевшую от холода бутылку водки и белые фаянсовые солонки. Егоров выпил солонку водки. Панков не стал, не пил совсем, а хлеба и колбасы взял.
Панков рассказал Егорову о своём разговоре с экскаваторщиком. Потом спросил:
– А ну, вспомните, Георгий Валентинович, его фамилия, Тимошенко, вам ни о чем не говорит?-
– Да нет, вроде. -
– А я вспомнил. Я недавно