Досадуя на непредвиденную задержку, он, все-таки, решил довести инцидент с лозунгом до конца. Дело было даже не в самом факте провозглашения такого лозунга, ничего нового для Егорова в его содержании не было, а в том, что именно сегодня сюда ожидался очередной визит японских специалистов из фирмы, которая поставляла технологическое оборудование на стройку и вела его шефмонтаж. Егорову очень не хотелось, чтобы их приветствовали таким непосредственным образом, тем более, что они, иностранцы, не участвовали в нашем заговоре молчания вокруг этой, ставшей всеобщей, проблемы.
– Разъяснили, – буркнул Егоров, набирая номер телефона своей диспетчерской, – им и невдомек, что государственную тайну разглашают. -
Предстоящий визит японцев вовсе его не радовал, ещё свежо было ощущение унижения и стыда, которое он испытал на предыдущей встрече с ними.
Тогда по одну сторону длинного стола для совещаний сидели человек десять представителей фирмы, все в разных должностях, но все одинаково одетые в серые элегантные костюмчики – спецовки и светлые сорочки. У всех были одинаково молодые и хорошо ухоженные лица, хотя возраст был, конечно, у всех разный. Одинаково из нагрудных кармашков торчали цветные фломастеры, которые тоже казались одинаковыми. Разными были только галстуки, выглядывающие из-под курточек.
Они непринужденно переговаривались между собой, курили длинные сигареты, щелкая диковинно красивыми зажигалками, просматривали, передавая друг другу альбомы в разноцветных, под кожу, обложках с тисненными золотом иероглифами, и бесстрастно рассматривали русских, сидящих по другую сторону стола.
Потом оказалось, что в этих роскошных альбомах в хронологическом порядке с японской аккуратностью собраны фотокопии наших, с привычной безответственностью составленных, графиков завершения работ и поэтапной передачи цехов под монтаж оборудования. Эти графики мы по первому требованию быстренько разрабатывали и вручали японцам по мере срыва и безнадежного морального устаревания только что выданных.
То, что это было по меньшей мере легкомысленно и неосторожно, заметили несколько позже, уже в ходе совещания, когда с совершенно искренним, и одинаковым у всех русских участников изумлением, обнаруживали свои собственные подписи под графиками, которых никто из них не