Что лучше было б, по уму,
Отправиться, чем чаще охать,
Назад, в деревню, чем стонать.
Я понял: грань перейдена.
15
Когда садился в Юрой в поезд,
Он начал жаловаться мне,
Мол, то да сё… Я, успокоясь,
Сказал себе: всё это вне
Того, что едем с ним – и дальше
Всё путешествие и наше
Общение друг с другом шло
Неровно, душу мне скребло
Нытьё его, но ехал, думал:
Всё блажь, не может он брюзжать.
Я должен друга уважать.
Он на меня смотрел угрюмо.
Наверное, он в те часы
Узнал себя – и на весы.
16
Мы поругались, но мы в баню
Пошли в надежде всё спасти.
Разделись. Пар. Я оболванюсь,
А надо бы и нам схватить
Секунду. Быть или удасться.
Не надо нам вовсю бодаться
С тем, что прекрасно знает нас,
Что тут поделаешь, наказ
Должны сейчас же мы исполнить.
Судьба всё правильно вершит,
И только-то её смешит —
Попытка явная упомнить,
Что привело нас вот сюда:
Надежда? Истина? Беда?
17
Мы мылись в бане Ленинграда,
Когда ко мне сквозь пар прошёл
Какой-то парень. Как цикада,
Средь тысячи людей нашёл
Меня. Мы пообщались малость,
Потом всё это прожевалось.
Мы с Юрой порешили врозь
Продолжить наш двойной наркоз.
Я остаюсь тут, в Ленинграде.
Он двигает тотчас домой.
Не может быть нам жизнь тюрьмой.
Всё обоюдно, при параде.
Он едет в Горький, я – вперёд,
Пока труба меня зовёт.
18
Мы вышли с этим парнем вместе
Из бани. Он постарше был.
Он не понравился в ответе,
По-моему, он лебезил
Передо мной. Решил я плюнуть
На нового лейб-гвард-драгуна.
Он не помеха мне во всём,
Ни ночью, утром, днём.
Я буду сочинять поэмы,
Стишки, возможно, всё подряд.
Передо мной стояли в ряд
Три важных и глубоких темы:
Во-первых, что-то про себя,
Другое-третье шло, знобя.
19
Он накормил меня отменно
В квартире, близкой от того
Местечка. В счастье незабвенном
Мы с Юрой говорили: «Во!».
Три дня как Ленинград стал чудом,
Доведшим и меня до зуда,
Вода его, его мосты
Непредставимы и златы
Для этого тугого неба,
В которое и я смотрю,
Встречая летнюю зарю,
Когда как пламенная Геба
Доступна в юные часы.
Потом их порастащат псы.
20
Три дня прошло, и стало жарко
В квартирке маленькой его.
Стал ныть, и утлая хибарка
Стоит совсем не для того
Чтоб умерли мы: «Лучше смыться
На