Купаюсь, а Брунова с Галей
Тамойкиной, без всех регалий,
Плывут сажёнками ко мне,
Хватают причиндал, зане
Тихонько отплывают, зная,
Что я догадлив в меру сил,
Я тоже кое-что схватил,
О чём мечтал? Как все, о Рае,
В котором ожидают нас.
Нескоро, в наш недобрый час.
8
Мы ехали с отцом и братом
В Крым, в Севастополь; после всех
Учёб моих ко мне возвратом
Явился снова мой успех
В том, что хотел я – море с ветром.
Не видел моря. Километром
За километром вширь и вдаль
Раскинувшися, пастораль
Уравнивала нас с другими.
Палатка. Море. Мы сидим.
Костёрчик. Выше сладкий дым.
Прекрасно, мы неколебимы
В желаньи моря, ветра, дня
Хорошего, для вас, меня.
9
Отец бинокль взял, и в бинокль
Смотрел я, время подошло
Столоваться нам, и много ль
Народа? Нет, оберегло
Нас эта штука, смотришь-видишь,
Столовая стояла выше,
Чем мы. – Да никого, пойдём? —
Мы шли, а так-то мы прождём
До ужина. Мы входим, видим:
Вертинская! Как хорошо!
Я ем свой суп. – Тебе ещё?
– Да, папа. – Точно, пирамиду
Воздвиг бы я на месте том,
Она купалась бы – фантом!
10
Шторм ночью. Я иду купаться.
Вхожу, наверно, полчаса
(Потратил глупо я на танцы,
Чтобы увидеть чудеса
Волны огромной, что крутила —
Она меня поколотила).
Я вылезаю, не могу!
Не пожелаю и врагу
В такой проделке оказаться,
И рёв свирепейшей волны,
Которой все права даны
Заставить вас погибнуть, сдаться.
Но выбрался я на песок:
Помиловал меня мой Бог.
11
Взяв чемодан, пошёл я с братом
На низкий холм за миндалём.
Пришли мы в рощу, тут каратом
Увидел в небе голубом
Миндаль, полез и сразу скинул.
Брат расколол, потом отринул.
Сказал мне: «Горький». Сразу слез.
Другой попробовал: «Да, есть!»
Часа за два набрали кучу
Орехов, так что чемодан
Тугой, почти как барабан.
Мы донесли его, измучась.
Отец попробовал его.
Сначала вроде б ничего.
12
Попробовал его другой раз,
Коля меж камней тот орех,
И Лёва, брат мой, удивит вас,
Он корчится – хороший смех.
Мы объяснили папе промах:
– Ты хочешь? Вот тебе солома
За сено. Папа понял нас,
Погневался чуток, угас.
А Севастополь, мой любимый,
Из всех российских городов,
Он как родимое гнездо
В веках минувших, нелюдимо
Стоит у моря, высший шик,
И память прошлым ворошит.
13
Вернулся