И печка. Я в каком-то бзике.
Я загрузил туда газет,
Зажёг огонь, сломал хребет
Морозу в комнатке, и сразу
Сверкнуло мне в глаза алмазом.
Пошло тепло. В огонь смотрел.
Сидел я долго возле печки.
Заснул, но чем-то очень едким
Лица коснулось, угорел.
Я встал шатаясь. И от гуда
Сошёл во двор, и вон оттуда.
16
Я сделал что-нибудь не так.
Постой, не открывал задвижку
Я в печечке. Недобрый знак.
Отныне правильно. Я книжку
Открыл, и печка враз тепло
Распространила. Мне скребло.
Противно в этот вечер было,
И мысль о будущем свербила.
Что делать? Неужели я
Писать стишки на свете буду.
Не будет ли мне, правда, худо
От них? О, скорость бытия.
Глядишь назад – пацан, мальчишка…
«Война и мир», читай же книжку.
17
А развлекались по-большому:
Входили вечером в трамвай
И ехали (как идиома)
В Скобу. Представим, «Не серчай».
Названье я сейчас придумал.
Неплохо. Я для тугодума
Всё объясню: там ждали нас.
Мы входим. В этот поздний час
Нас раздевают для пирушек.
Садимся рядышком за стол.
Официантка, и «орёл»
Ей говорит: – «Пивка и сушек!»
Пьём пиво – кружек шесть иль семь,
В такую роковую темь.
18
Кац Алик был повыше нас,
Худой, красивый, очень умный,
Но он безвременно угас
Под небом твёрдым и подлунным.
Сейчас лежит в сырой земле
В чудовищной для жизни мгле,
Ничто там не горит, не светит.
Он спит один на звёздных нетях.
Швейцар тогда и предсказал,
Что архитектором он будет.
Он всё построит, всех принудит.
Он так ему и предсказал.
Он в сердце и уме моём
Стоит на небе голубом.
19
Забавно вышло: Алик Кац
Попал к швейцару прямо в лапы,
Пальто тот подавал, и бац —
Сказал с улыбкой Эскулапа,
Что Алик в будущем орёл!
Он архитектор! Точный гол
Забил неведомый оракул.
Но, боже мой, какого знака
Увидел он тогда в юнце?
Мне не понятно по сю пору,
Каким же образом из хора
Он выбрал Алика в конце.
Ведь было пять иль шесть юнцов:
Не виновато ли пивцо?
20
Он заикался – а-на-на…
Меня, по правде, умиляло
Всё детство. Будто сатана
Прошёлся по нему немало,
Чтоб досаждать и повторять.
Но новая взошла заря
Над ним, он заиканье бросил,
И сатана его поносил
В аду, в который лично он
Ни обратился (на фиг нужно).
Он был спокоен, и наружно
Не лез как пентюх на рожон.
Мне жаль его,