Надо сказать, что в юности Ронни никогда не сомневался в присутствии Бога во вселенной, но в молодые годы он не нуждался в божьей любви и заботе. потому что был силен, обладал недюжим умом, и сердце у него было доброе, как утверждала его бабушка Мария.
Как хорошо быть уверенным в том, что весь мир покорно лежит у твоих ног.
Настоящее имя Ронни было не Ронни, а Ронан. Это имя он получил от отца при рождении, хотя этим сухим по звучанию именем его никто не называл. Да, и получил он его случайно, потому что и его рождение было счастливой случайностью в семье, которая за восемь лет брака уже перестала ждать чуда. Дети в семье Альфонса Де Гроте и его жены Валентины не рождались, и деревянный аист, свадебный подарок, сделанный умелыми руками деда Ронни, Франца Де Гроте, уже годы пылился за шифоньером.
Первенец в семье Альфонса и Валентины родился в день, когда немцы оставляли Бельгию бельгийцам и всей своей мощью, основательно потрепанной в боях, побежденными возвращались домой, где их заждались родные. В этом отступлении чувствовалась усталость поражения, как от долгого похода в никуда. Горожане Антверпена выходили на улицу, чтобы еще раз насладиться уходом врага из родного города. Это понурое шествие бывших захватчиков сопровождалось сиянием ярко-оранжевого солнца и радостным пением птиц. За четыре года оккупации город отвык от такого радостного и громкого разговора людей на улицах. Скоро, совсем скоро наступит победа!
Сквозь толпы людей шел размашистой походкой высокий стройный человек, не обращая внимания ни на соотечественников, ни на их врагов. Его лицо озарялось доброй улыбкой, и глаза сияли счастьем. Это был Альфонс, у которого в тот день родился сын. Новоиспеченный папаша уже успел выставить деревянного аиста прямо перед парадной дверью. На птице лохмотьями висела густая восьмилетняя пыль, но аист держал в своем деревянном клюве белый сверток. Это означало, что в семье Альфонса Де Гроте родился ребенок. Альфонс спешил в администрацию города, чтобы узаконить рождение сына в книге регистрации гражданского населения портового города Антверпена и этим утвердить свое отцовство. Важность этого события ошеломила мужчину. Долгожданный наследник стал для него центром всего, что происходило на свете. Одна мысль, что он отец, делала его самым счастливым не Земле человеком, да, что там на Земле, во всей вселенной.
И, само собой получилось, что Альфонс не заметил медленно проезжавшую мимо него штабную машину, в которой сидели офицеры тыла фашистского рейха. Один из них, вышколенный службист, имел худое лицо и поджатые тонкие губы. В его руках, с удлиненными ухоженными пальцами, был зажат белый кружевной