Вера смотрит испуганно. У нее длинные каштановые волосы, заплетенные в косу. На Вере потертые джинсы и старая блузка с торчащими из рукавов нитками. Не удивлюсь, если эту блузку еще ее мать носила в молодости.
Вокруг уже собралась толпа, все заинтересованы происходящим и рады сорвавшемуся уроку.
– Отошла! – кричит тем временем Катя, хотя никто к ней и не думает подходить.
Заметив в толпе Сажина, пробираюсь ближе и спрашиваю:
– А что стряслось-то?
Он жмет плечами:
– Шестиклашка вроде зеркало разбила.
Кто-то из толпы тихонько поясняет:
– Увидела там чего-то, когда Гринева мимо проходила. Призрака какого-то. Вот и ударила сумкой по зеркалу.
– У нее там кирпичи, что ли, в сумке? – спрашиваю.
Сама гляжу на шестиклассницу, пока изводится, требуя застывшую столбом Веру не лезть к ней. Кажется, если поднести к малявке распятие, она зашипит и задымится.
Смотрю на валяющиеся осколки. В них ничего не видно, кроме белой известки на потолке и горящих ламп.
– Всем разойтись по кабинетам! – кричит опомнившаяся Алевтина Яковлевна. – А вы двое, марш к директору! Знаете, сколько нынче зеркала стоят?
– А я-то что? – возмущается Вера, мигом сбрасывая оцепенение. – Вы кретинку эту малолетнюю ведите к директору! Психопатка недоделанная.
Вера поправляет сумку на плече и демонстративно покидает вестибюль, не обращая никакого внимания на окрики Алевтины. Фиалка тяжело дышит, глядя ей вслед, все маленькое тельце так и трясется. И чего она там увидела, в этом зеркале?
Толпа рассасывается, и я осторожно подхожу, чтобы заглянуть в разбросанные осколки: быть может, получится увидеть причину истерики Фиалки? Когда пытаюсь наклониться, чья-то рука придерживает меня за плечо. Обернувшись, встречаюсь взглядом с Мишей.
– Нельзя же в разбитое зеркало смотреть, – говорит. – Плохая примета.
В голове всплывают слова Иры.
– Можешь мне ту статью показать? – спрашиваю.
– Какую?
– Про подростков двадцать лет назад. В интернете.
– Могу, конечно. Только после уроков, не сейчас. У меня алгебра, нельзя пропускать.
***
После уроков нигде не могу найти Мишу. Звоню ему, а он не отвечает. Мимо проходит Багров и останавливается, увидев меня:
– Кому звонишь?
– Мише Сажину. – Раздраженно прерываю безответный вызов и роняю телефон в карман. – Он мне обещал статью показать про тех суицидников. Не видел его?
– Если бы и видел, то не обратил бы внимания.
Он подходит ближе и поправляет мне воротник.
– И вообще, – говорит, – ты слишком на этом зациклена. Я вот уже почти перестал волноваться. Если подумать, ничего страшного не случилось, так ведь? Всего лишь пропали на три дня. Главное ведь, что мы целые и невредимые. Никто не пострадал.
– Говоришь как моя мама.
Он легонько щелкает меня по носу, тонкие губы растягиваются