– Именно так. – Миша снова утыкается в монитор. – Нам даже не надо ходить далеко за примером. Я кое-что нашел в интернете.
– Что там? – пытаюсь заглянуть, но ничего не видно.
– В нашем городе двадцать лет назад уже было такое. Школьники исчезли, их искали и не нашли.
– А потом они снова появились?
– Да. И точно также говорили, что никуда не пропадали.
– И что в итоге выяснилось?
Миша жмет плечами:
– Тут слишком мало информации. Нужно идти в городскую библиотеку и поднимать старые газеты за то время.
– Серьезно? Я думала, в интернете есть все.
– Если это не касается событий двадцатилетней давности в провинциальном городишке у черта на рогах. Кому надо размещать всю эту информацию в сети?
Он поднимается, подхватывает со стула сумку с учебниками.
– Я хочу пойти в городскую библиотеку прямо сейчас. Пойдешь со мной?
Не дай Бог кто-то увидит, как я ухожу из школы вместе с Мишей Сажиным.
– Я бы с радостью, но нужно на дополнительные по алгебре. Но ты ведь расскажешь все, что узнал?
– Ну хорошо. Оставь свой номер.
***
Вечером я разглядываю себя в ванной. Там, где не получается дотянуться взглядом, приходит на помощь зеркальце. Поворачиваюсь так и эдак, зеркало выхватывает то поясницу, то икры, то лопатки, но так и не находит ничего необычного. Мое тело в первозданной нетронутости – ни единого шрамика. Нет порезов, раздражений, следов от уколов. Не видно бугорков на коже, выдающих вживленный чип. И швов после недавней операции тоже не заметно. Можно сниматься для журнала с названием типа «Идеальная кожа», и все будут мной восхищаться.
Смотрю в зеркальце, в свои зеленые глаза. Расчесываю пятерней мокрые волосы. Все так обыденно, естественно и спокойно. Как будто ничего не произошло. Хочется, чтоб так оно на самом деле и было. Вот только вряд ли с человеком, пропавшим на три дня и не помнящим этого, ничего не произошло.
Когда выхожу из ванной, мама зовет ужинать. На столе исходит паром суп. Чай пахнет ромашкой и яблоком. За окном льет дождь, тысячи мелких капель стучат по стеклам. Погода такая со вчерашнего дня. Я слышала, кто-то говорил, будто она испортилась сразу после нашего возвращения.
Мама гладит меня по руке, когда беру вилку.
– Почему ты не задаешь вопросов? – спрашиваю.
– Каких вопросов?
– Где я была, что делала. Ты правда веришь, что я ничего не помню? Я бы не поверила.
– Конечно, я верю. Ты моя дочь, ты не станешь меня обманывать.
– Все дети обманывают родителей.
Она мягко улыбается. Руки у нее теплые и гладкие.
– Дети обманывают родителей, если те где-то ошиблись в воспитании. А я уверена, что все делаю правильно.
– Тут не поспоришь.
– Главное, что ты жива и здорова. Я столько жути навыдумывала, пока тебя не было. Неважно, где ты пропадала, с тобой ведь ничего не случилось.
Деревья