Холодно, я дышу на замерзшие пальцы.
– Нужно спросить у родителей, – говорит Макс. – Двадцать лет назад – это ведь не так уж и давно. Они тогда как раз в нашем возрасте были.
– Точно, – киваю. – Такое событие должно было запомниться.
И как сама не догадалась?
– Значит, у нас есть специальное домашнее задание, – улыбается Макс. – Ты ведь справишься? Будешь хорошей девочкой?
Наверное, он не воспринимает все это всерьез. Считает какой-нибудь игрой или шуткой. Для нашей ситуации подобная легкомысленность слишком уж подозрительна. Нужно постоянно быть начеку.
Глупо улыбаюсь, когда он ласково заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос.
***
Урок литературы. Только здесь мы с Ирой сидим за одной партой, потому что все учителя, кроме Алевтины Яковлевны, считают нас слишком громкой парой. Они говорят, мы хорошие ученицы, но только если сидим отдельно друг от друга. Алевтине Яковлевне все равно. Главное, не перебивать ее во время декламирования стихов.
Заглядываю через плечо Иры, чтобы увидеть новую порцию загогулин на полях.
– Хватит прикидываться, – шепчу. – И дуться тоже хватит.
Она откладывает ручку в сторону и подпирает щеку рукой, глядя на Алевтину Яковлевну отрешенным взглядом. Я у Иры по-прежнему в игноре.
– Знаешь, что Сажин сказал? Что такое уже случалось. Двадцать лет назад. Точь-в-точь также все было.
Ира не двигается, но я ощущаю, что она заинтересована. Как кошка, когда шевелит ушами, чтобы разобраться, откуда идет звук.
– Сажин сказал, что в тот раз они все умерли, – продолжаю. – Ты хоть понимаешь, как я встряла, если наша история и вправду будет как у них? А ты тут даже поговорить не хочешь.
Ира наконец снисходит до меня. Поворачивается, взгляд так и плещет раздражением:
– Ты этого Сажина видела вообще? Ты, наверное, единственная девушка в жизни, которая с ним заговорила. Вот и начал сказками кормить. Завлекать.
– Да ну, – говорю. – Он это в интернете прочитал. Статью какую-то. И газеты в городской библиотеке.
– Ты сама эту статью видела? Газеты видела?
Миша сказал, никому доверять нельзя. Никому. Значит, и ему тоже. И правда, я ведь не могу быть уверена, что он это все не выдумал.
– Не видела, – утвердительно кивает Ира, глядя на мою растерянную физиономию.
Она снова отворачивается, а у меня в голове всплывают несостыковки.
– Слушай, – наклоняюсь к Ире так близко, что она, наверное, чувствует ухом мое дыхание. – Мы же после школы домой всегда вместе ходим, да?
– Ну, – бурчит она, не отрывая взгляда от Алевтины Яковлевны, трагичным тоном рассказывающей о судьбе очередного поэта какого-то там золотого или серебряного века.
– А в четверг я домой одна шла. Ну, в тот четверг, когда мы исчезли.
Ирка молчит. Вспоминаю новые детали:
– Тебя ведь вообще в тот день в школе не было! Я хотела позвонить, когда домой приду, чтобы спросить, куда ты пропала.
Ира снова смотрит