– А вот и ваша любимица – Юлечка, – радостно объявила я, заметив подошедшую к нам танцовщицу.
Парни дружно оглянулись, при этом Серж так качнулся назад, что чуть не свалился с табурета, и бесцеремонно скользнули пьяными глазами по фигурке танцовщицы, раздевая и оценивая ее параметры, хотя Юлечка и так была почти раздета – в золотистом мини-платье, больше похожем на удлиненную майку, к которой приличные люди одевают еще джинсы или юбку, а Юлечка – розовые расшитые паетками трусики-стринги. 15-сантиметровый лаковый каблук добавлял хрупкости и так худощавой фигурке танцовщицы. Стройные спортивные загорелые ножки, казалось, росли прямо от накачанных губ Юлечки.
– Ну, что, мальчики, начнем с шампанского, французского? – у хрупкой Юлечки была бульдожья хватка и алкоголеустойчивый организм, о чем мои мажоры, прожженные ночной клубной жизнью, в принципе, догадывались.
Мы с Ленкой переглянулись. Нашим улыбкам мог бы позавидовать даже Щелкунчик.
– Без вопросов, сладкая ты наша. Шампанского! Давай что там у вас… «Вдову Клико», – бросил Серж официантке, усаживая Юлечку возле себя на табурет.
– А вторая зайка где? Сравнивать-то пока не с кем, – немного растерялся Володька. – И я не понял, эта-то чья?
Без парика и сценического костюма, в самом деле тяжело было понять, кто подошел – монашка, она же школьница, или стриптизерша в красном белье.
Я медленно скользнула взглядом по голубоглазому Володьке, что вопросительно уставился на меня, затем – по небритому Сержу, который уже заглядывал в декольте Юлечке, – ему было все равно, кто она: монашка или стриптизерша, и наконец по Юлечке, томно покачивающейся на табуретке в ожидании шампанского, бокал которого стоил в нашем нескромном заведении как авиабилет до Парижа, откуда его и привозили к нам.
– Но вообще-то сравнивать не с чем. Юлечка у нас талантливая девочка – танцует и в костюме монашки, и в белье стриптизерши, – произнесла я, растягивая каждое слово. – Вам, господа эстеты, понравилась одна и та же танцовщица. Просто в разных нарядах. Так что – чистая ничья!
Над столом зависло гробовое молчание. Мы с Ленкой, затаив дыхание, смотрели на мажоров, мажоры в недоумении смотрели на Юлечку, Юлечка рассматривала свой перламутровый маникюр, ей было фиолетово – у нее почасовая оплата.
Володька ударил ладонью по столу и воскликнул:
– Ну и развела ты нас, зайка!
– Да-а… профи! Чистая работа, бейби! – добавил восхищенно Серж и прижал к себе Юлечку.
Мажоры громко расхохотались. Ай-Петри резко оглянулся на смех, но отметив наметанным глазом количество фишек у меня под руками, что сообщали ему: «здесь все в шоколаде, деньги все наши», спокойно продолжил свои дела на рулетке.
Тысяча долларов