Кому – веселье, а кому – работа. Разные у нас с игроками интересы.
– Алечка, бейби, давай свою карту, если хочешь. Ты лучше скажи, девчонок можно позвать к столу, угостить? – Серж открыл свое черное, из мягкой кожи какой-то заморской рептилии, портмоне и заглянул в него проверить, хватит ли наличности и на игру, и на коктейли танцовщицам. На игру – можно, в принципе, и с кредитки снять, а вот танцовщице в трусики пластиковую карточку не засунешь.
– Двести долларов полчаса и коктейль девушке, – объявила я прейскурант друзьям и положила бубнового короля на десятку с тройкой на боксе Сержа:
– Двадцать три. Перебор.
Проигравшие карты полетели в отбойник, а фишки переместились ко мне. Мажоры даже этого не заметили.
– Согласны! Зови! – весело воскликнул Серж. – Мне стриптизершу, черненькую, в чулках, что по центру прыгала, а Володьке – его монашку-блондинку, – и прищурив глаза, заговорщицки спросил: – Но моя стриптизерша лучше, чем Володькина монашка, правда, Алечка? Ну скажи?
Ленка не выдержала и громко хихикнула. Разговаривать с игроками она не могла, не позволено ей. Инспектор открывает рот только в случае форс-мажора – или крупье накосячил в игре, или игрок мошенничает, ну или скандал, драка, убийство, цунами. Я покосилась на Ленку и многозначительно улыбнулась, мажорам же просто раздала карты на новую игру. Мне по правилам казино поддерживать споры запрещено. Я, как швейцарский банк, – соблюдаю полный нейтралитет и люблю всех, кто приносит деньги.
– Двадцать. Стои́те? – показала я рукой на даму с десяткой и сжала губы, чтобы не рассмеяться, – уж очень забавные игроки. Ай-Петри точно меня сегодня оштрафует за непрофессиональное ведение игры. В его интерпретации это обычно звучит весьма конкретно: «Не фиг ржать, когда деньги нужно отбирать».
Володька с вызовом посмотрел на друга, позабыв о картах на своем боксе:
– Спорим, моя лучше?!
– Не вопрос! – зажегся Серж и расправил плечи, готовый ринуться в бой. – Алечка, малыш, ты – наш арбитр!
– А сколько заплатите арбитру конкурса красоты? – пошутила я, пытаясь увильнуть от участия в соревновании двух пьяных мажоров.
– Сто баксов твои, зайка, – сверкнул голубыми глазами Володька.
Такое коммерческое предложение в корне меняло мое отношение к спорам и внутренним правилам казино. Деньги хорошие, тем более на выходных я успела спустить ползарплаты. Мой Эдик обнаружил под утро, что наличности у него нет, так что рассчитываться за текилу пришлось мне, такси тоже обошлось недешево – нахрапистые водители устанавливают лихие цены у выходов из ночных клубов города.
– Идет, господа! – взялась я профессионально отрабатывать жирные чаевые. – Ваши ставки в конкурсе красоты?
– Тысяча долларов, что моя стриптизерша красивее Володькиной монашки! –