– Идите! – ответил гигант и закрыл за ключником дверь.
Маркиз подождал, пока шаги во дворе стихнут.
– Шарапа, подайте-ка мне карту, – слуга схватил длинную трубку, обитую кожей и серебром, отрыл замыкавшую ее крышку и ловко выудил свернутый пергамент. – Вот здесь по полу разверните-ка.
Одним движением сверток раскинулся по циновкам. Маркиз недолго осматривал карту, после чего хмыкнул, ткнул тростью в правый верхний угол и произнес:
– Мы вот здесь, – конец трости скользнул вниз, к центру карты. – Склеп семьи князя Камышева расположен у старого погоста за нашим дворцом, новое кладбище – у деревни Лупки.
Шарапа кивнул головой. Из его груди вырвалось странное рычание – глухое, словно урчание большой и сильной кошки. Де Конн улыбнулся.
– Подождем остальных, а пока моей задачей будет наведение порядка в хозяйстве князя.
Глава 4. Сон
– Спокойной ноченьки, барыня, – Ксюша, сенная девка, притворила дверь в покои молодой графини Алены.
Хозяйке Дома часто снились кошмары, так что дверь в спальню не запирали, а на ночном столике всегда горела свеча. Ксюша спала на коврике за дверями и была обязана менять ее каждые два часа, а если слышала крики, ей вменялось в обязанность немедля звать врача.
Алена закрыла глаза, чуть поерзала, устроилась поудобнее и прислушалась. Какая-то странная, звонкая тишина. Каждая капля, упавшая в никуда, возвращала звенящее эхо. Капля? Не сон ли это? Алена на цыпочках кралась по еле выступавшему бордюру вдоль незнакомой стены – везде вода, девушка боялась оступиться. Где она? Карцер в подвале? Алена знала это место только по слухам и рассказам тех, кто был наказан Камышихой. Но вдруг из мрака бесшумно выступила фигура, невысокая, знакомая, покрытая монашеским балахоном. «Папенька?» Тот не ответил, но протянул ей руку. Зовет, манит девушку к себе. Ступает по воде, будто нет в ней глубины. Алена боялась отца, хоть и умершего. Противиться не решалась. Наконец, ступила в воду и… действительно неглубоко. Сделала несколько шагов к ночному гостю, но вдруг оказалась на поверхности льда. Замерла, посмотрела под ноги. Еще шаг, но лед становился невыносимо холодным – до такой степени, что войлочные подметки тапочек прилипли к нему. Алена обратила вопросительный взгляд к «монаху». Из-под капюшона виднелись острый подбородок и полные губы. Мертвенно-белые незрячие глаза, казалось, впились в самую душу девушки.
– Кто вы?! – вскрикнула Алена, но не успела сделать и шагу назад. Лед расплавился под ногами, словно масло под струей горячей воды, и она начала проваливаться, тщетно пытаясь ухватиться за тающую кромку льда. Страх сжал горло под самым языком. Она лишь открыла рот, чтобы крикнуть и… проснулась… вспотевшая… вскочила