Все дамы и господа, что по сторонам стояли царю да царице кланяются, а Кошкин думает что это ему этакий почет. И мелочь вроде, а все равно приятно.
– Потому-то, думает, и не хотел Пушкин меня в театры-то брать, боялся что все уважение тогда мне перепадет. Вишь как все кругом кланяются, прослышали уже видать про Кошкина!
Конечно и свечки кругом горят, словно как в церкви, а народу просто совсем как огурцов в кадушке насобралось. И все больше господа важные: князья да графы – и свои местные да и заморские тож присутствуют.
Дамы в нарядах парижских как стрекозы вокруг порхают, возле них гусары да кавалергарды усатые как жуки снуют, да жужжат все чего-то видно домогаясь. А сановный люд с лысинами, в мундирах с орденами просто так себе стоит, солидничает.
Сплошной плезир, одним словом, и никакого тут и Парижа не надо!
Стали Пушкин да Кошкин в ложе устраиваиться, тут Кошкин и спрашивает:
– А что это за мужик-то с бабой оба в коронах, которые за мной все шастали? Актеры что ли какие?
– Да это же царь с царицей! – Пушкин говорит
– Разве? – удивляется Кошкин, – а я было не признал.
Да и мудрено ведь оно и в самом-то деле узнать. На монетах-то царей все больше в профильном виде чеканят, поди ж там догадайся как они с фасадов-то выглядят! Не станешь же со стороны забегать да сбоку на них заглядывать!
– Я царей в книжке видал, – Кошкин говорит, – а этот-то и не похож вовсе. Цари-то они все с бородами важными, а этот обчекрыженный вовсе, ровно как барышник какой, только усики торчат… Нет брат Пушкин, шутишь ты как видно. Бабкины-то, право, сказки. Так-таки и не поверил.
Охота
Пошел раз Пушкин на охоту, ружьецо у Тургенева напрокат позаимствовал, рюкзачек со съестным припасом заготовил – все как охотнику и полагается.
– Подстрелю-ка, думает, пару каплунов или может и бекасов, а если нет, то и просто отдохну на лоне натуры.
Кошкин на сей раз с ним не пошел, он такой-то охоты с пальбой вообще не уважал, он-то привык совсем тихо, на цыпочках, охотиться, а с ружьем оно совсем как на войне: бах, да ба-бах, да трах- тарарах, просто уши даже вянут. Только шум один, а никакого тебе спокойного творчества.
Прилег Кошкин во дворе на газончик и в небеса уставился. Хорошо в небесах, голубизна, а в голубизне тучки-облачки белые плавают и птицы туда сюда меж ними снуют, как рыбки все равно в аквариуме. Смотрит Кошкин на птиц и думает:
– Вот они-то вот летают, хвостатые, а мы почему не можем? Потому что крылья у нас не растут. С крыльями-то и любой жук полетит, а без крыльев разве только шарики воздушные летать умудряются.
И решил тут Кошкин и себе крылья устроить. Часа три чего-то мастерил,