Я налью вина.
Ты граммульку дернешь?
– А куды я денусь?
Хватану стопарик!
Бабка улыбнулась.
А Никита долго,
Наклонясь, сидел.
Промычал:
– Отрава?
Ежели отравишь,
Буду из могилы
Хаживать к тебе
И душить и мучить.
– Ой, не городи!
Треба повторенье!
Повторили.
– Баско!
По кишкам – огонь!
– Ну а ты боялся!
– Черт вас не берет,
Баб…
– В оглядку с нами…
Лишь зевнешь и будешь
Пугала смешней!
Выпили. Никита
Промычал: «Отрава»
И башкою грохнул
По столу. И сник.
Петя на затылок
Прянул мужичонке
И по-человечьи
Произнес:
– Кончать?
Бабка улыбнулась:
– Погоди, мой бравый!
Я спою… потом уж.
Потешаться будешь —
Дырочку долбить!
И она запела
Так, что вся посуда
В воздух поднялась
И, как стая галок
Перед зимней стужей,
Закружилась в хате.
А угрюмый кочет
Крыльями забухал,
Не глаза, а угли —
Так огнем горят!
«Залучила, закадрила,
Ясно, не грудями,
Ясно, не губами,
Поллитровкой мутной —
Хлеще белены!
Эвон двадцать первый!
Завтра похоронят.
Как и остальных
Алкашей в округе,
С коих невеликий
Спрос! Мы будем жить —
Колдуны и ведьмы,
Лешие… иная
Нечисть сатаны —
Нынче наша Русь!
…Белая горячка —
Вечная, ох, спячка!
Спи, упрямый, плóхий,
Мать твою ети!..
Щелкала бабуся
Пальчиками дробно,
Морщилась,
кривилась
Рожей неумытой.
Вдруг она рванулась
В дверь… и побежала
Улицей кривою —
Пыль столбом за ней!
А в минуту эту
Наш герой проснулся,
Открывает зенки,
Глядь, на лбу петух!
И, поганец, клювом
Вот-вот долбанет,
Чтобы в дырку вытек
Мозг последней жертвы
(В хуторе Никита
Как мужик один).
Мужичок все понял:
Бабка Зоя нынче
Загадала жизни,
Знать, его лишить.
«Не поддамся ведьме!
Я еще с Настасьей
Нарожать должон
Для Руси бедовой
Сыновей плечистых —
Пахарей и воинов —
А в душе Господь!»
С тем Никита цапнул
Петуха за шею!
Вскоре обезглавил,
Ощипал да сунул
В чугунок с водой.
«Сваришься… бабусю
Накормлю – чертятинка
Ей пойдет на пользу —
Разнесет в куски!»
Бабушка тем временем
К женке прискакала.
Женка