Огромный энтузиазм по поводу теории планирования в 1930-е годы и та вера, которую она внушала, были основаны на ложном мнении о том, что наиболее надежным способом решения социальных проблем было применение в социальных науках метода естественных наук[165].
Изложив свои замечания относительно гносеологических оснований и политико-экономических последствий смешения понятия «данных», существующего в эмпирических науках, и того представления о «данных», которое преобладало в социальных науках, в работах «Экономическая теория и знание», «Сциентизм и изучение общества» и «Контрреволюция науки» Хайек перешел к анализу самого сциентизма, который он описывает как «рабское подражание языку и методам Науки»[166].
Уже с самого начала Хайек отметил, что различие двух типов науки было связано с такими фигурами, как Бэкон («классический пример „демагога от науки“») и Конт, а также с «физикалистами» (Нейратом и «Венским кружком»). (Позже, сославшись на критику индуктивизма Поппером, он повторил это еще более четко в предисловии к сборнику, составленному из этих работ.) Он писал: «Об исключительных достоинствах специальных методов, используемых естествознанием, заявляют по большей части те, чье право говорить от имени ученых совсем не бесспорно». Однако несмотря на эти теоретические заявления и на ту очарованность, которую успехи физики вызвали у исследователей социальных наук (побуждая их не столько следовать ее духу, сколько подражать ее моделям и языку), эти идеи не привели к реальному прогрессу в сфере социальных наук[167]. Таким образом, объектом критики был некорректный метод исследования, называемый индуктивизмом, а также тот вред, который его сторонники с их пропагандой «инженерной ментальности» нанесли социальным наукам.
Можно сделать вывод о том, что главной целью Хайека было показать, что фундаментальная ошибка социализма состояла в «антропоморфном» подходе к обществу[168].
В отличие от представлений «индуктивистской» и «физикалистской» науки, он сформулировал главную задачу науки как пересмотр опыта людей во внешнем мире в свете того, что «люди воспринимают мир и друг друга через ощущения и представления, организованные в ментальную структуру, общую для них всех». Соответственно, задача теоретических социальных наук формулировалась как изучение идей (о внешнем мире, о других людях и о самом себе), определяющих человеческую деятельность. Такие науки не должны ставить себе цель установления истинной, или объективной, связи между «событиями» и людьми; вместо этого они