В ночь с 11 на 12 июля студентка воронежского сельскохозяйственного института (сохраняю в тайне фамилию), возвращаясь из села Ново-Животинного, подверглась нападению двух похотливых парней… Дальше начальник отделения кратко описал внешность студентки: хрупкая, синеглазая, весьма симпатичная девушка. Сказал он несколько слов и о парнях, на одном из них была точно такая же куртка, как и на моих плечах. И еще раз повторил уже слышанную мной фразу:
– Вы нас извините. Произошло маленькое недоразумение…
Майор передал мне мои бумаги и, чтобы как-то замять произошедший инцидент, шутливо посоветовал написать что-нибудь о работниках милиции.
– Непременно напишу.
– Напишете, как вас задержали и привели в отделение?
Я пообещал написать о том, что мы много говорим о дружбе, товарищеском отношении, о любви, о человечности, но сами бываем черствы и невнимательны друг к другу.
– Вчерашний случай, – сказал я, – мог бы не произойти. Девушка могла бы не оказаться жертвой ночных шарлатанов, если бы я, видя, что она осталась одинокой, проводил бы ее до дому, просто так, как добрый попутчик.
– А вы что, вместе с ней ехали?
– Да, вместе.
– Теперь все ясно, – раздумчиво произнес светло взглянувший на меня мой двинувшийся к телефонной трубке собеседник.
А что было ему ясно, я так и не узнал. Попрощавшись, я спустился со второго этажа, прошел мимо дежурного, хотел было сказать до свидания, но не сказал, свидание с милицией не так уж приятно даже тогда, когда не чувствуешь за собой никакой вины.
10
Линяли тополя. Закуривая, я обронил на присыпанный тополиным пухом окраек тротуара непогашенную спичку, пух вспыхнул легко и почти невидимо, как спирт. Синевато бегущее по тротуару жидкое пламя никому и ничему не угрожало – деревянных построек вблизи не было, но я забеспокоился: баловство с огнем, как говорят, до добра не доводит. Мог наметиться повод еще одной встречи с работниками милиции. Но быстро вспыхнувший пух так же быстро погас, никем не замеченный, даже милиционером, что проходил мимо меня возле газетного киоска. В киоске я купил книгу Василия Пескова «Шаги по росе», хотелось уединиться, где-то присесть, ознакомиться с книгой. Потянуло к Дону, к его высокому, обрывистому берегу. Присел я неподалеку от набитой прошлогодней листвой, забурьяненной яружины. Было тихо, и мне казалось, что я все время слышу багряный шелест хорошо памятной осени, что приютилась в некогда пораненном, иссеченном осколками лесу, в том лесу, что оглушил меня иволгами, что виделся – как на ладони – с высоко приподнятого, обрывистого берега. Виделась, белела шиферной крышей приютившая мой посох сторожка, она-то и напомнила мне об исписанных за ночь листках, которые я намеревался отослать провожавшей меня в давно задуманное путешествие, не равнодушной к моей окопной